Цветок Аида

Я быстро разделась, а потом сняла с вешалки мамино платье и надела его. И тут же почувствовала себя лучше. Распустила волосы, провела по ним пальцами и довольно прикрыла глаза.

Все будет хорошо. Нужно только пережить этот ужасный обед, а потом поговорить с папой. Речь я заготовила и отрепетировала. Он должен будет согласиться на мою просьбу.

В дверь коттеджа громко постучали. Я горестно вздохнула — на пороге наверняка Геля, и она тут же упадет в обморок, увидев меня в этом платье. Но делать нечего, не держать же ее за дверью.

Я перекинула на грудь волосы и пошла открывать.

На пороге стоял Герман. Я видела, как вспыхнули огнем его черные глаза. Он не отрываясь смотрел на меня, я инстинктивно шагнула назад. В горле от волнения пересохло. Нужно было что-то сказать, но я просто не могла.

Он шагнул вперед и, не отводя от меня взгляда, закрыл на замок дверь.

Глава 13

Кора

— Что-то случилось? — Я отошла еще дальше, вглубь коридора. Слева, всего в паре шагов от меня, открыта дверь в мою комнату. И если вдруг…

— Ничего не случилось. — Его взгляд стал прежним — спокойным и безразличным. Но я никогда не забуду, как алчно блеснули его глаза, едва он зашел. — Твоя мачеха попросила проводить тебя к ней.

Герман быстро оглядел нашу скромную прихожую: маленький диван, шкаф с открытой вешалкой, небольшое зеркало и полку, на которой обычно лежали ключи да какая-нибудь мелочь.

— Не пойду. — Я обняла себя за плечи и попятилась к двери. — Я потом… когда они приедут.

— Боишься меня. — Наверное, прочитал страх в моих глазах и совсем не удивился.

— Тебя здесь все побаиваются, — вырвалось у меня. — Даже папа старательно на тебя не смотрит, когда приходит в наш сад.

— Разве я сделал что-то плохое? — Герман шагнул было вперед, но тут же остановился, посмотрел под ноги и снял резиновые сапоги. Аккуратно поставил их рядом с моими кроссовками и медленно пошел ко мне.

— Иногда не надо ничего делать такого. — Я облизнула пересохшие от волнения губы. — Чувства — они на то и чувства, им не всегда нужно логичное объяснение.

— Не придумывай себе всякую хрень, Кора. — Он подошел вплотную и положил руку на дверь прямо над моей головой.  — Если б я хотел, ты просто не ушла бы тогда из подвала, но ты здесь — жива, здорова и почти богатая жена.

— Сплюнь и постучи по дереву. — Я нервно усмехнулась, но страх постепенно уходил. Мне, наверное, просто показалось. — Мне не нужны ничьи деньги, все, что я хочу, — это чтобы моя жизнь осталась такой, как раньше.

— А какая у тебя жизнь, Кора? — Он чуть наклонился и заглянул в мои глаза. На его губах играла усмешка. Это и разозлило, и придало мне силы.

Я оттолкнула его от себя, он и не сопротивлялся, отошел в сторону, скрестив руки, но явно ждал ответа.

— После того как умерла мама, я никому не была нужна, кроме бабушки. Папа поселил нас здесь только потому, что после маминых похорон какая-то желтая газета написала, что дочь бизнесмена Солнцева живет в убогой «однушке» с бабушкой, а ее отец совсем про нее забыл. Я давно смирилась с тем, что его любимая дочь — это Аделина, а я… у меня только бабушка. Но знаешь, что чувствую? Я не смогу быть «богатой женой» такого вот Даниза. Если бы ты только его видел, то даже в шутку не стал бы такое говорить. У меня была отличная жизнь, пока папа не влез в долги и теперь вынужден прогибаться перед этими людьми. У меня была свобода. Я хочу снова принадлежать только самой себе!

Я шумно выдохнула, переведя дух. Как же здорово иногда просто выговориться!

— Тогда просто скажи «нет», — мрачно ответил Герман. — Уходи сама, не жди скандала, тебе даже ничего не придется платить мне.

— Не все так просто… Я не одна, у меня бабушка, наш магазин, этот дом…

— Папин дом и его деньги. А ты говоришь — свободная? Малышка, да ты и смысла этого слова не знаешь.

— А ты знаешь? — Я еще больше рассердилась. — Ты тоже что-то не очень счастливый ходишь, я же вижу!

— Но я не настолько глуп, чтобы верить, что можно быть свободным, Кора. — Герман, не спрашивая разрешения, прошел в мою комнату, мне ничего не оставалось, как последовать за ним. — Человек не принадлежит себе, это иллюзия, всегда есть обстоятельства, обязательства, долги…

Я уселась в свое кресло и с любопытством смотрела на хмурого Германа. Впервые он так разоткровенничался.

— Ты кому-то должен?

В ответ в воздухе повисла пауза, а еще я почувствовала, что между нами снова сгущается напряжение. Наконец он нехотя сказал:

— Я, как и ты, заложник своей семьи, Кора. В этом мы очень похожи. 

— Мне жаль! — Так захотелось подойти к нему, положить руку на плечо и сказать, что все образуется. Но я не решалась. Это как погладить грустного волка или уставшего льва.  В любом случае загрызет.

— Ты очень странная, Кора, — негромко проговорил Герман. — Хочешь обмануть людей, которых сама же называешь очень опасными, и жалеешь меня.

— А разве тебя нельзя пожалеть? — осторожно спросила я. — Ты ведь тоже человек.

— Ты меня не знаешь. Поверь, лучше тебе прекратить этот разговор и пойти в дом к твоей мачехе. Когда я уходил, видел, как твой папаша приехал.