Цветок Аида

Сбежал? Или у него действительно какие-то важные дела? Я мучила себя вопросами, но не решалась задать их Герману, лишь написала ему короткое «Ок» и убрала телефон.

Но когда мобильный завибрировал новым сообщением, я рванула к нему с такой скоростью, что чуть не опрокинула табуретку. И снова разочарование.

Даниз. Я даже читать не стала, сразу же удалила, а когда он позвонил через несколько минут, вообще убрала звук. Герман молчал.

Ближе к обеду чуть не пропустила звонок от Гели — со мной хотел поговорить папа. И это очень важно.

Я давно смирилась, что он не любит меня, и это научило не жить ложными надеждами. Конечно, я его побаивалась, но между страхом перед ним и нашим с бабушкой будущим я выберу второе. Да я просто не имею права выйти замуж, если у меня дыхание перехватывает от одной только мысли о вчерашнем поцелуе с Германом.

— Садись, Каролина. — Папа бросил на меня тяжелый взгляд, явно не подозревая, что у меня на душе. Наверное, он вообще никогда не задумывался ни о моих чувствах, ни о мыслях.

— Слушаю тебя. — Я не отрываясь смотрела на толстую папку, лежащую на папином рабочем столе.

— Это твой брачный договор, дочка. — Он пододвинул ко мне папку. — Подписывай. Там все отлично, будешь как сыр в масле кататься, уж я позаботился. Отдельно прописали, чтобы тебе сад в их поместье разбили, будешь со своими цветочками и дальше нянчиться.

— Я хочу его взять домой и прочитать, — негромко сказала я, не поднимая глаз от блестящей деревянной поверхности стола.

— Зачем, Кора? — В голосе отца прозвучало едва скрываемое раздражение, но пока он еще держался.

Я обязана настоять на своем. Обязана. Ради себя и бабушки. И еще ради одного человека, даже если ему это и не нужно.

— Мне может что-то не понравиться там. Пап, Даниз Аракчеев — отвратительный парень, он… вряд ли будет со мной хорошо обращаться. — Я все же заставила себя поднять глаза на папу. — Я хочу быть защищена.

— Да ты же не поймешь ничего, девочка моя. — Он крепко сжал в руке карандаш, а затем резко бросил его на стол. — Я сказал, что о тебе позаботился. Поверь, у тебя будет намного больше, чем у твоей сестры. Эта дура залетела от сына какого-то клерка, так теперь сама жалеет.

Я удивилась новым интимным подробностям о жизни Аделины, хотя она и правда не выглядела особо счастливой на нашем обеде с Аракчеевыми. Но сейчас ее будущее меня не очень волновало. Я боролась за свое.

— Я все пойму, папа, а не пойму, так с юристами поговорю…

— С ума сошла! — рявкнул папа, но быстро взял себя в руки. — И сколько тебе нужно времени прочитать? Давай открывай, что тебе там непонятно.

Я покачала головой. Нужно выдержать, выстоять.

— Я домой возьму и прочитаю.

— Ты не выйдешь отсюда, пока не подпишешь, Кора! Что за истерика, мать твою?! Даниз этот уже все подписал. Ты хоть знаешь, сколько я времени и сил на тебя потратил?!

— Не на меня, — едва слышно проговорила я, — на себя.

В кабинете повисла пауза.

— Что ты сказала, Каролина? — так же тихо, но с угрозой в голосе переспросил папа. — Это тебя твоя Кира накрутила? Ты выйдешь замуж за этого пацана, ясно?!

Я не знаю, как у меня хватило духу сказать, глядя ему прямо в глаза:

— Мне нужно дедушкино наследство.

— Что? — Папа от неожиданности растерялся. — Какое наследство?

— Дедушка оставил своим внукам по пятьсот тысяч долларов, ты сам говорил.

— Верно, — изумленно протянул папа. — Не думал, что ты запомнишь.

— Мне нужна половина этой суммы. Сейчас же. И я тогда подпишу этот чертов договор.

Папа молча таращился на меня, его лицо опасно покраснело. Я ожидала взрыва, но он, развалившись на своем кресле, вдруг громко рассмеялся. Он хохотал до хрипа в горле, один раз так закашлялся, я испугалась, что задохнется. Но нет, отдышавшись, он весело посмотрел на меня.

— Не ожидал. Удивила отца. — Папа довольно похлопал широкой ладонью по столу. — Есть в тебе все-таки моя кровь. А Гелька, дура, считает, что ты блаженная у меня, ненормальная…

Я молча проглотила нелестные эпитеты. Мачеха никогда мне в лицо такого не говорила, в последние недели так вообще сама милота. Лишь бы я вышла замуж за Даниза.

— Это значит, ты согласен? — осторожно спросила я.

— Ты все получишь после того, как выйдешь замуж, — папа говорил уже спокойнее. — Зачем тебе половина сейчас?

— Я хочу, чтобы у меня были свои деньги, пап. Кто знает, что будет потом.

Он молчал, обдумывал, а я, затаив дыхание, ждала ответа.

— Я дам тебе половину, а ты подпишешь контракт без единого писка, поняла? И вторую часть денег не получишь уже. Муж будет тебя содержать, все прописано по пунктам, Кора.

Я молча кивнула, не веря, что получилось. Мне не нужны были остальные деньги, пусть себе оставит. Что там прописано по пунктам, меня тоже не волновало.

— Когда я их получу? — Голос выдал мое нетерпение.

Папа усмехнулся.

— Завтра… нет, через два дня. Потерпишь, Кора, раз решила мне условия выставлять. Какая, а!

Он снова засмеялся, но, резко оборвав смех, угрожающе посмотрел на меня.

— Только попробуй выкинуть какой-нибудь фортель. Пожалеешь!