Цветок Америки

Где сговор скор, там скор разлад.
Напрасно юноше юница
Обещана. Упущен клад.
Увы, их брак не состоится.

– Как это понимать? – озадаченно спросила она.

– В Блуа Людовик очень неохотно, по принуждению, обещал руку своей дочери Клод герцогу Карлу, сыну Максимилиана.

– Стало быть, клад – это Клод, игра слов?

Он кивнул и продолжил:

– Она получает в приданое Геную, Милан, Бургундию и Бретань…

– …и, поскольку у Людовика нет наследника мужского пола, после его смерти австрийская корона могла бы прибрать к рукам все эти владения, – весело заключила она. – Но откуда ты знаешь, что брак не состоится?

Франц Эккарт воздел палец к небу.

– Этот брак не состоится, – убежденно сказал он.

Жанна вновь приступила к чтению.

В году тысяча пятьсот одиннадцатом
Лев побежденный вступит в лигу
С Орлом, Ибером, также Альбусом,
И все под дудочку Петра.

Когда Рим потребует,
Чтобы Варвар освободил сапог,
Понтифик власть свою укрепит,
А добыча достанется Орлу.

– Ничего не понимаю, – призналась Жанна.

– Лев – эмблема святого Марка, иными словами – Венецианской республики. Орел, естественно, Максимилиан. Альбуса и Ибера ты тоже знаешь: англичане и испанцы. Они создадут лигу против короля Франции, которого назовут варваром и изгонят из Италии.

– Но почему?

– Потому что Людовик, который сам себя назвал христианнейшим королем Иерусалима, стремится возглавить христианский мир и уже втихомолку упрекает папу, что тот преследует цели не духовные, а мирские. Он попытается сместить папу Юлия Второго, возможно, созовет собор, пока не знаю, где именно.

Франц Эккарт на мгновение умолк.

– Людовика, – продолжил он, – сжигает тайная страсть французских королей, которые всегда мечтали об императорской власти. Все его завоевания имеют целью избрание, ибо он знает, что Карл Великий, Оттон и Гогенштауфены стали императорами тогда, когда были сильнее всех.[35]

Он пожал плечами.

– Но европейские державы не позволят ему сделать это. Когда же он потеряет свои итальянские владения, возобновить борьбу уже не сможет. Он умрет в первый день 1515 года.

Жанна испугалась:

– Ты с такой точностью называешь дату его смерти?

– Это предначертано. Он родился двадцать восьмого июля 1462 года в пятом часу утра. Первого января 1515 года Солнце, ведающее воспалениями и кровотечениями, начнет спускаться к его Шестому Дому, а Луна в зловещем обличье приблизится к Марсу. Это роковое сочетание. Пожалуй, я могу предсказать, что Людовик умрет от воспаления кишечника и внутреннего кровоизлияния.

Жанна сглотнула слюну и прочла шестой катрен:

Пятнадцать дважды в ряд сулят короне траур,
Корона новая споткнется о порог,
Юпитер прислуживает Меркурию,
Но Немезида не пропустит срок.

– Совершенно непонятно, – сказала она.

– Пятнадцать дважды в ряд – тысяча пятьсот пятнадцать. Король умирает, его сменяет другой король.

– Споткнется о порог?

– Он тоже захочет стать императором, но другой заплатит больше и победит. Власть перейдет в руки банкиров. Однако в дело вмешается Немезида, богиня отмщения. Император недолго будет торжествовать.

– Я никогда больше не осмелюсь взглянуть на звезды! – воскликнула она. – Это сборище ведьм!

Он фыркнул.

– А ты знаешь дату моей смерти? – спросила она.

Он покачал головой:

– Нет, я не стал вычислять ее. Даже если бы ты попросила, я бы тебе отказал.

– Почему?

– Человеческая природа слишком слаба, чтобы вынести подобное знание.

– Моя или твоя?

– Обе.

– А дату своей смерти?

Он расхохотался и покачал головой, отказываясь от ответа.

– С какого момента, – задумчиво сказал он, – занятия мои покажутся мне суетными и пустыми? За год до роковой даты? За месяц? За день? За час? Или лучше сразу сказать себе, что все на свете бессмысленно? Что любовь к тебе абсурдна, ибо мне предстоит со временем любить тень? Что я напрасно забочусь о Жозефе, ведь меня не будет на свете, чтобы оберегать его? Разве не означает это умереть задолго до смерти?

Он вздохнул:

– Неведение в некотором смысле благо.

Она держала в руках оттиски.

– Значит, ты не откроешь Максимилиану дату его смерти.

– Не знаю, для кого предназначена моя работа. Быть может, вовсе не для Максимилиана. Конечно, он ознакомится с гороскопом. Но я и в самом деле не открою ему дату его смерти. Кто ведает, какое безумие зреет в мозгу владык? Власть в сочетании со знанием может стать ужасающей. Император, твердо уверенный, что в определенный день и час вся его власть обратится в прах, рискует превратиться в полоумного тирана.

Жанна покачала головой. Чем больше она размышляла, тем более страшным представлялось ей ремесло Франца Эккарта.

– Франсуа спрашивает, сколько экземпляров сборника ты хочешь напечатать, – напомнила она.