Цветок асфоделя (СИ)

Следили они за ней, с самого начала поиска крестражей, а, может, и раньше. Следили, но не вмешивались, выжидая удобного момента, чтобы сделать ее своей должницей. Такой долг не страшен, Гарри не солгала. Она с радостью оплатит избавление от блудного куска души Темного Лорда.

Гиппократ обнял ее крепче, притянул к себе, все еще напряженный, как струна. Он не сводил взгляда с того места, где пропали ассассины.

— Нам надо пожениться, — произнес он, внешне — очень спокойно. — И как можно скорее.

Гарри рассмеялась, уткнувшись в его плечо, пахнущее мятой и лавандой. Смех вышел немного нервным.

Да, определенно, для хорошего им следует это сделать.

По дороге в учительскую, Гарри зашла в Выручай-комнату. Как и в прошлый раз, диадема висела на бюсте мужчины. Адское пламя сожрало ее мгновенно, и волшебница продолжила свой путь.

Утром пришло письмо, которое ее необычайно порадовало. С тонкой черной тетрадкой внутри. Ни Абраксас, ни тем более Люциус не собирались подставляться. Особенно теперь, когда покровитель старшего Малфоя погиб, при этом был обвинен в похищении профессора Хогвартса и проведении серьезного темномагического ритуала, приведшего к гибели людей.

— Добрый день, коллеги, — она приветливо кивнула профессорам.

— Гарри, дорогая! — к ней подскочил Гораций Слизнорт, поцеловал руку. — Как хорошо, что вы вернулись? Как себя чувствуете?

— Отлично, спасибо, Гораций, — женщина позволила проводить себя к креслу у камина. Отвечала на любезные, но тактичные вопросы коллег, принимала поздравления. И радовалась, когда Гораций сообщил, что приглядывал за факультетом, как декан, в ее отсутствие.

За что его сердечно поблагодарила.

Директор подождал, пока пройдет первая волна радости, принес свои поздравления. Он не выглядел расстроенным, хорошо держал себя в руках, лишь в его фигуре проскальзывало напряжение.

— Коллеги, в связи с похищением профессора Певерелл, школу ожидает очередная проверка. Будьте готовы, предупредите студентов. Сегодня это единственное объявление. Профессор Певерелл, не согласитесь на беседу в моем кабинете?

— Разумеется, директор.

Они оставили коллег. Гарри шагала чуть в стороне, проигрывая детали задуманного плана. У нее появилось такое ощущение, что она залпом выпила целый флакон Феликс Фелициас, потому как была уверена, что все получится.

В кабинете директор предложил ей чашку чая, сам сел напротив. Некоторое время они молчали, Дамблдор рассматривал ее, задумчиво и немного грустно, но одновременно — со странной решительностью. А Гарри воспользовалась паузой, чтобы отвести глаза многочисленным портретам. Свидетели ей не нужны.

— Профессор Певерелл, я хочу перед вами извиниться, — неожиданное начало для речи директора. Дамблдор тяжело вздохнул. — С возрастом люди переосмысливают многие свои поступки. Я виноват перед вами. И я виноват перед Томом Реддлом, перед тем мальчиком, что рос у меня на глазах. С нашей первой встречи я посчитал его опасным, талантливым, но имеющие определенные преступные наклонности. И ничего не сделал для того, чтобы исправить это, — в голосе звучала грусть. Но почему тогда Гарри не верила ей? Почему в груди ворочалось тяжелое предчувствие, заставляющее укреплять щиты на максимум. Если профессор и заметил ее чары, то ничего не сказал. — Я наблюдал за вами с вашего первого рабочего дня в Хогвартсе. В свое время я изучал историю про трех братьев, изучал Дары Смерти, даже был увлечен их поиском. И я догадывался, какой дар вы унаследовали от своего далекого предка, если высшие силы и магия решили возродить древний род. Поэтому, когда вас похитили… я посчитал, что будет лучшим столкнуть вас с Томом Реддлом. Мальчик давно увлекался Темными искусствами, правда, я не подозревал, насколько опасными. И насколько опасным это столкновение может быть для вас. Прошу меня простить.

Гарри дышала, глубоко и медленно, стараясь успокоиться и не проклясть директора. Теперь уже задумка не казалась ей достаточной, хотелось большего, хотелось, чтобы он тоже страдал….

— То есть, вы признаете, что использовали меня в качестве оружия? — раздельно произнесла она.

Директор кивнул.

— Никто кроме вас не справился бы с тем, кем стал Том.

— И вы знаете, кем он стал? Почему же не остановили его сразу? Вы же величайший волшебник в Англии, — насмешка и яд, горький осадок в глубине души. Воспоминания, которые, как она думала, давно уже канули в Лету.

Директор следил за состоянием профессора внимательно и настороженно, даже Фоукс притих и перелетел на стол, под руку к хозяину, чтобы спасти его от разъяренного некроманта, если понадобится.

— Я все еще надеялся, что мальчик одумается, что все это — не более, чем слухи. К тому же, он стал гораздо сильнее меня. И если бы я вмешался… кто мог сказать, что он не пошел бы по стезе разрушения дальше.