Цветок безумия. Империя рабства

– Ладно, я к зельникам.

– Зачем, могу поинтересоваться?

– Мне надо его усыпить. К тому же мази заживляющие нужны.

– А почему сразу не в орден? – Вновь проявил остроумие мой старший воин. – Дайте мне зелий, для того чтобы лошадь усыпить, – театрально изобразил он меня в местной аптеке.

– Элидар. Поройся в сумке, что тебе Симара собирала, – подковырнул Ротимур. – Уверен, там зелье, для того чтобы пища быстрее выходила есть. Возможно и снотворное для лошадей имеется.

– Так у меня есть, – вдруг предложил Ильнас. – То есть не для пищи, а снотворное. Только не для лошадей.

– У тебя-то откуда?

– Илун дал. И заживляющие есть.

Через час, разогнав прислугу, мы втроём – Лумм отказался ассистировать при операции, вошли в конюшню с ведром воды, в которую вылили треть бутылочки снотворного. Больше лить не решились. Эликсирчик был предназначен для обездвиживания значительного количества вражеских воинов, путём вливания его в котёл с пищей или водой. Диверсантская штуковина.

Жеребец словно чувствовал неладное, пить отказался. К тому же нервничал. Похоже, то зелье что в него вкачали до этого на базаре, перестало действовать, и теперь боль в ноге не давала покоя животному. Пришлось его несколько успокоить, магически приглушив страдания. После чего, Шторм, именно так звали жеребца, всё-таки испил из ведра.

Через пятнадцать минут после этого, мы стояли над телом спящего животного.

– Ну, что перевернём? – Предложил я.

– Зачем? – Спросил Ротимур.

– Нога правая. Он на ней лежит.

– Давай подождём, пока проснётся, потом ещё зелья дадим. Может он на другой бок ляжет?

– Не смешно. Давай берись за заднюю.

– Ну да! Нашёл глупца. Сам за заднюю берись. Я голову поворачивать буду.

– Ротим!

– Ну, чего ты? Весело же! – Он приложился к бутылке настойки, что мы взяли с собой для дезинфекции.

– Дай! – Протянул я руку.

Ротимур отдал мне бутылку. Я тоже отпил, занюхав рукавом, после чего протянул Ильнасу, чтобы тот поставил. Но поскольку дыхание слегка перехватило, сказать этого не успел. Ильнас же понял по своему и приложился к горлышку.

– Ну, что лекари. Начнём? – Предложил я.

– Давай. Вон она! Белеет, – разрезав плоть, до первой точки, куда стекались силы лошади, я раздвинул края раны. – Доставай.

Ильнас у нас был в роли медсестры, которая тампоном, вернее полоской ткани оторванной от простыни и намотанной на палочку, убирала кровь из раны. В роли второго хирурга был Ротим.

– Ага. Сейчас. А, вдруг она прыгнет? – Ротимур держал в руках две палочки, которыми в теории, должен был вынуть эту самую резницу.

– Ротим. Это личинка. У неё нет ног.

– Ты то откуда знаешь? До вчерашнего дня даже не слышал о таких, – друг аккуратно поддел белый комок и по краю выкатывал его.

Я старался шире раздвинуть рану, чтобы ему было удобней. Как только личинка выпала на землю, Ротимур отскочил в сторону, сдерживая рвотные позывы.

– Ротим! Убери эту гадость!

Личинка мерзко шевелилась.

– Сам убирай, – Ротимур выскочил из конюшни.

Через секунду из-за стены раздались не самые приятные звуки.

Ильнас щепкой закатил вынутого нами паразита в горшок, специально принесённый нами для этих целей.

– Давай иголку, – я сомкнул края раны.

Вторую и третью личинок доставал уже Ильнас, у которого желудок оказался более крепким. Ротимур вернувшись, занял место Ильнаса. Правда, в сам момент удаления личинки друг отворачивался.

– А повезём его потом в коляске? Или карету вызовем? – Пока я бинтовал ногу, спросил Ротимур.

– Бу! – Ильнас сунул под нос Ротиму горшок с личинками. Тот отпрыгнул.

– Ильнас, вывалишь ведь, – пресёк я баловство.

– А откуда купец узнал, что у него резница? – раздался голос Лумма из дверного проёма.

– Алтыри наверно сказали, – предположил я. – Какая разница?

– Разница есть. Как они определили? Внешне не видно. Я скоро вернусь.

Вернулся Лумм уже в третьей четвертине. Мы в это время пытались решить вопрос транспортировки жеребца – просыпаться тот не собирался – лошадиная доза снотворного. Да и если проснётся, придётся снова усыплять – ходить то ему всё равно нельзя.

– Ильнас, съезди на Рыночную площадь, найми телегу, – посоветовал Лумм. – Объясни, что надо сделать, они там разберутся. И заскочи в трактир – есть хочется.

Пока не было Ильнаса, которому Лумм подробно объяснил, куда нужно ехать, мы с Ротимуром отмывались. Грузчики, с гужевым транспортом, появились примерно через час.

Три щуплых мужика просунули под жеребца четыре жердины, оторванные от загона конюшни. Вернее перевернули жеребца на них. Смысл этого действа я не совсем понимал – всё равно им не поднять. Плотно привязав жеребца к жердям. они подтащили, хоть и с трудом, тушу Шторма к остаткам загона, после чего по одной закинули концы жердин на одну из оставшихся перекладин. К тем концам, что лежали на земле подогнали зад телеги и закинули их на неё. А дальше дело техники, то есть гужевого транспорта. Возничий просто сдавал назад телегу, а Шторм, словно на санях закатывался на неё.

– Теперь поехали, пока не проснулся, – Лумм, вытирал жирные, после жареной рыбы, руки остатками простыни.

– Что там, насчёт резниц? – Спросил я Лумма.