Цветок боли

Эта мысль болью пронзила мое сознание. Ноги подогнулись, и я упала на пол, больно ударившись о холодный мрамор. Мрачный коридор замка, освещенный лишь предрассветными сумерками, действовал угнетающе, а сквозняки, гуляющие по пустынным коридорам, моментально заставили меня плотнее закутаться в тонкую ткань одной из свадебных юбок. Я знала, что нужно идти к себе. Быть найденной на полу в коридоре перед дверьми комнат своего мужа в таком жалком состоянии – это окончательно добило бы меня. Бросив взгляд на светлеющее небо, я понимала, что вскоре проснется прислуга, и тогда меня точно увидят. Я даже боялась представить, как сейчас выгляжу после стольких побоев. Мои губы еще кровоточили, а из носа на ткань юбки упало несколько алых капель.

Заставив себя сконцентрироваться, я попыталась с помощью магии приглушить боль. Мне нужно было совсем немного – просто дойти до своей комнаты. Сконцентрироваться не удавалось, предательские слезы опять стали набегать на глаза, но я заставила себя и, почувствовав небольшое облегчение от боли, поднялась, все еще придерживаясь за холодный камень стен. Затем двинулась по мрачным коридорам спящего замка в свою комнату.

Наверное, прислуга была заранее предупреждена о моем раннем возвращении сюда. Хотя от понимания, что мой муж заранее знал, что со мной сделает, мне становилось только хуже. Пройдя в комнату и закрыв дверь, я увидела горящий камин и то, что в него недавно подложили дрова. Но меня больше привлекла ванна, наполненная водой. Подойдя к ней, я поняла, что это не просто вода. Там была магия – магия исцеления. Вода манила, хоть больше всего сейчас я хотела дойти до кровати и, упав на нее, лежать, свернувшись калачиком, и жалобно скулить. Но я пересилила себя и, еще чувствуя действие магии, которая заглушала боль, залезла в ванну.

Сначала я не ощущала ничего, только то, что теплая вода неприятно щипала в местах моих порезов, побоев и царапин. Потом магия начала обволакивать меня, и вот уже боль стала уходить. Когда тело перестало болезненно реагировать на прикосновения и даже внутри меня отбитые органы стали постепенно восстанавливаться и переставать отдавать тупой болью, я погрузилась в воду с головой. Мои спутанные длинные волосы, перепачканные кровью и семенем мужа, очищались в магической воде, приобретая свой блеск и красоту.

В комнату постучали. Я вздрогнула и хотела сказать, чтобы меня оставили в покое, но служанка уже зашла.

С ужасом я смотрела на ее лицо, понимая, что, увидев меня, она закричит, но ничего не произошло. Тогда я перевела взгляд в зеркало, в которое боялась заглядывать. Оно висело справа от меня на стене, и в нем отражалась ванна и я в ней. В зеркале я увидела сидящую в ванной девушку с мокрыми волосами и не узнала себя. Нет, с моим лицом было уже все в порядке – магическая вода сделала чудо. Все побои исчезли, затекшие от слез глаза, опухший от ударов нос, гематомы на скулах и разбитые губы – все это прошло, как будто ничего и не было. Только вот я не узнала свой взгляд. За одну ночь мой взгляд переменился настолько, что я сама себе не могла смотреть в глаза, видя в них страх и боль.

Чтобы не пугать прислугу своим взглядом, я старалась не смотреть на неё. Молоденькая девушка, видно, еще до конца не проснувшаяся, так как было очень рано, просто выполняла свою работу, и было видно, что ей совершенно все равно, что происходит со мной. Хотя разве в этом можно ее упрекнуть? Да и что происходит со мной? Кто узнает, что было там сегодня ночью за этими дверьми в спальне? Никто.

Все знают, что самая красивая невеста из древнего рода Мафис вышла замуж за самого Норана – колдуна из рода Джахи, тем самым укрепив союз не только семей, но и союз двух родов, который приведет их народы к миру. Древняя война с родом колдунов Джахи велась веками и ни к чему не приводила. Потом эта война перешла в дворцовые интриги, перевороты и заговоры. В этой незримой войне гибли люди, гибли маги и колдуны. И вот теперь, после пятисот лет вражды, мой отец заключил мир с родом Джахи и в подкрепление своих намерений выдал свою дочь за Норана.

Мне завидовали все, ведь Норан не оставлял сердца девушек равнодушными. Любая мечтала о таком муже, и я мечтала. О Норане я говорила с Лиз, он ей тоже нравился, и она даже завидовала мне, когда узнала, что мой отец договорился о нашей свадьбе. Но Лиз всегда была отходчива, и она, перестав обижаться на то, что я получаю такого завидного мужа, искренне была рада за меня. Да что там говорить, за меня были рады все. И сколько было тех, кто мне завидовал.