Цветок для ее Величества

— Эй, сэр, вы не ранены?

Но загадочный человек не появлялся, его словно поглотили туман и холод. Над снежной равниной раздалось нетерпеливое ржание лошадей, почувствовавших невдалеке стойла. Это был единственный звук, слышимый в порывах северо-западного ветра. Джек замер, чтобы отдышаться, и продолжил путь дальше вниз по склону. С каждым шагом его пыл охладевал. Вдруг он остановился.

Тем временем Джордж нагнал его и взглянул на то, что привлекло внимание сына, — капли крови на снегу.

Джордж кивком велел Джеку следовать вперед. Теперь, когда Джек столкнулся с явными доказательствами присутствия незнакомца, капли крови которого стыли на ветру, ершистость сменилась страхом и неуверенностью. Он сомневался.

Джордж недовольно поджал губы, оттеснил сына в сторону и пошел дальше по красно-серым отпечаткам, удалявшимся от дороги к самой стене деревьев.

Когда Джордж прошел еще немного, ему на глаза попались странные, припорошенные снегом предметы: сумка из мешковины, мешочки из козьей кожи, деревянные коробочки всевозможных размеров, ножницы, маленькая лопата, предмет, похожий на небольшой бинокль, установленный на латунной стойке. Но самым странным показалась ржавая птичья клетка, в которой лежали ярко-желтые цветы — у каждого по четыре лепестка прямоугольной формы.

Шум ветра ненадолго стих, совсем рядом из лощины послышался брякающий звук. Джордж Грант взвел курок ружья и хорошенько прислушался, прежде чем пойти дальше. А потом он увидел его.

В неглубокой канаве лежал пожилой человек. Его пальто и прочая одежда позволяли говорить об определенном благосостоянии. Но, несмотря на то что она была пропитана кровью и припорошена снегом, можно было разглядеть, что она изрядно поношена. На локтях пальто красовались заплатки, а деревянные каблуки его сапог совершенно истерлись. Старик едва слышно и прерывисто дышал, пар из его рта быстро смешивался с туманом.

— Сэр, с вами все в порядке? — спросил Джордж и осмотрелся по сторонам, прежде чем вновь повернуться к мужчине.

Но, кроме натужного хриплого дыхания, от старика не исходило ни звука. Кончики его пальцев совсем побелели и начали обмораживаться. В руках старик сжимал обтянутые кожей тетради, по всей видимости дневники. Они были связаны кожаными ремешками, застегнутыми на замок.

— Отец, он не…?

— Пока нет, но нам стоит поторопиться. Вот, возьми ружье. И прихвати его вещи.

Джордж с легкостью перебросил старика через плечо и зашагал обратно к карете. Джек поспешил за ним, собирая по пути разбросанный скарб незнакомца.

— Смитерс! — крикнул Джордж, приблизившись к экипажу.

Возница едва смог расслышать крик из-за порывов ветра, но тут же поставил карету на тормоз, спрыгнул и распахнул дверцу.

Едва Джордж уложил старика на место, где раньше сидел Джек, как тут же стащил с него мокрое, забрызганное кровью пальто и завернул незнакомца в одно из одеял. После того как мужчину устроили на сиденье, в карету забрался и Джек.

По крыше забарабанила снежная крупа, карета тронулась и постепенно набрала ход. Щелчки кнута были почти не слышны из-за завывания ветра, который гнал путешественников домой.

Глава 2

Двухэтажный дом Грантов нельзя было назвать маленьким, но он и не считался слишком уж просторным. Его венчала гонтовая[1] крыша, стены были обшиты деревом и выкрашены вместе с оконными рамами в белый цвет. Все же это здание являлось прекрасным образцом георгианской[2] архитектуры. Такой стиль предпочитали зажиточные торговцы и коммерсанты, решившие поселиться в сельских окрестностях Монреаля.

В залах подобных домов потрескивали дрова в каминах, заливая теплым светом полированные деревянные столы, дубовые половицы, велюровые обои и мягкие стулья, — все это разительно контрастировало с однообразным ледяным пейзажем за окнами.

Прислуга молча шныряла взад-вперед, подметала, вытирала пыль и передвигала все предметы обстановки, которые не были пришиты или прибиты. Посреди этой кипучей деятельности прохаживалась Мэри Грант, словно в центре циклона, но она, отдавая точные указания, оставляла после себя не хаос и разрушения, а порядок.

На ней было темно-синее домашнее платье, темные волосы были тщательно спрятаны под накрахмаленным чепчиком. Долгие канадские зимы оставили следы на ее некогда нежном и утонченном лице. Не так много осталось от былой девичьей красоты, которой в свое время так любовались, но на смену ей пришла твердость характера сильной личности, которая привлекала внимание ничуть не меньше.

— Хорошо бы, чтобы эта буря продлилась недолго, иначе нашим гостям придется остаться дома, — произнесла она, глядя из окна столовой и попутно разворачивая кружевную скатерть. Потом Мэри обратилась к сыну: — Совершенно неудачное время, чтобы разыгрывать из себя доброго самаритянина, Джек. Абсолютно не то время.

— А когда же настанет то время, если не сейчас, мама? — подтрунивая, спросил Джек.

Он стоял у огня и грелся.

— Когда угодно, только не в День благодарения! — уточнила Мэри, прежде чем вновь взяться за сервировку стола и перепроверить серебряные столовые приборы, которые уже разложили.