Цветок для Тьмы

После ужина я просто упала на кровать, и глаза сами собой захлопнулись, а Эстель охраняла меня, как самую большую драгоценность. Впрочем, если уже заехали в такую даль за дочерью Ашты, то положение у них в самом деле критическое, и я действительно представляюсь единственной спасительницей, а потому и драгоценностью.

Хватит хандрить. Люди надеются на меня, а я должна принять свою судьбу, полюбить мужа, раскрыть силу и помочь всем, чем смогу.

С этими правильными мыслями я и провалилась в сон… слишком короткий.

Утро по моему мнению наступило слишком рано. Быстрый завтрак, Эстель снова закрепила на моей голове вуаль, скрывающую лицо от любопытных взглядов, помогла надеть украшение, и мы снова пустились в путь.

Видимо, вчерашняя установка действовала, и я уже не так сильно грустила по оставленному храму и сестрам, прониклась путешествием, немного сдвинула легкие занавеси и выглянула из окна экипажа.

Города мы объезжали, но я все равно видела окружающие их массивные стены, высокие, сверкающие под солнцем шпили и невероятно длинную вереницу людей, исчезавшую в огромных распахнутых воротах, как в черном ненасытном зеве. Как же они все там помещались?

Нет, я тогда нисколько не жалела, что всю жизнь провела в обособленном в храме. Там простор, свежий воздух, а не суетная толчея.

Зато между городами радовали простором необъятные поля, густые леса, быстрые реки и приютившиеся на их берегах живописные деревушки. Вот в таком месте я и хотела бы жить, но вряд ли здесь нужна моя помощь – слишком все безмятежное, излучает сытость и довольство. Наверняка, здесь уже живет одна из дочерей Ашты и очень счастлива.

Но чем дольше длилось наше путешествие, тем безрадостней становилась картина: обмельчавшие мутные реки, высохшие, неухоженные поля, редкие кривые деревья гнулись под резкими порывами ветра, нищие вдоль дорогие просили подаяния, но у меня ничего не было, кроме украшения на голове, а его я отдать не могла. В нем часть силы Ашты.

Экипаж все чаще подбрасывало на неровностях, заброшенные поля сменялись каменистыми пустырями, а вдалеке виднелись черные громадины гор, вспарывавшие пронзительно синее небо острыми пиками вершин. Они надвигались, нависали над нами, заслоняя солнечный свет и набрасывая свою тень.

Лошади ехали медленнее, а из-под их копыт срывались и с шуршанием катились к нам довольно крупные камни.

– Ну вот, минуем этот перевал, спустимся в долину и там увидите своего суженого, – удовлетворенно и немного устало говорит Эстель, тоже выглядывая в окно, а я не могу отвести взгляд от отвесно поднимающихся к небу скал. Они словно смыкаются над головой.

Страшно и завораживающе.

Я никогда прежде не видела таких гор.

Да, наш храм тоже находится высоко, но он стоит на одном из пологих холмов, словно на груди матери. Там ощущаешь себя защищенным, беззаботным, здесь же во всем чувствуется угроза и мощь.

Ущелье наполняется лошадиным топотом, ржанием и мужскими голосами. Они отражаются от скал, множатся, дробятся и ссыпаются на дорогу каменной крошкой.

Я подальше высовываюсь в окно, стараясь рассмотреть путников.

– Элина, прячьтесь, – Эстель хватает меня за руку и тащит вглубь экипажа, а тем временем появляются всадники – все затянутые в кожу, на лоснящихся лошадях с непонятными штуками в руках. – Скорее, пока они вас не увидели!

– Но на нас никто не посмеет напасть, – спокойно возражаю я. – Я же дочь Ашты. Они не посмеют прогневить богиню. А что это у них в руках? – задаю интересующий меня вопрос.

– Это арбалеты, – один из всадников подъезжает к моему окну и показывает на деревянное устройство, похожее на серп месяца с перекладиной, приделанной к его вогнутой части. Эстель только со стоном откидывается на спинку экипажа. – А это луки, – незнакомец показывает на еще одну, более тонкую штуку, но тоже очень похожую на молодой месяц. – А вы… – он внимательно изучает… мою вуаль. – Как я понимаю у нас свадьба?

– Да, – киваю я. – Я еду на свою свадьбу.

– Прекрасно! – всадник звонко хлопает себя по мощному, затянутому в бордовую кожу бедру. – Просто замечательно! Давно у нас не было такого великолепного события.

– Благородные леди, позвольте сопроводить вас до места назначения, а то дороги нынче неспокойны.

Я смотрю на Эстель, она нервно кусает губы и ломает пальцы. Не похоже, чтобы она желала дополнительной охраны.

– У нас уже есть сопровождение, но спасибо за предложение, благородные лорды, – улыбаюсь я. Хоть из-под вуали и не видно, но по голосу же слышно дружелюбие.

– Нет-нет, я настаиваю, – возражает незнакомец и как-то совсем незаметно оттирает нашу охрану.

Вот так просто?

– Почему они так себя ведут? – удивленно смотрю на Эстель, но она прячет от меня взгляд.

– Ничего-ничего, – бормочет она, взяв мои руки в свои и поглаживая. – Все образуется. Вернетесь к мужу, и заживете, будто ничего не было. Он хороший. Не будет вас попрекать, ведь от вас ничего не зависит…

Что она такое говорит? Как это от меня ничего не зависит? А их благополучие? Ведь для этого меня и забрали из храма.

Странная эта Эстель. Может, нервничает перед предстоящей свадьбой?