Цветок Грина

   Через полчаса поля виноградников закончилось. Защитники выехали на усеянную невысокой травой равнину и, остановившись в тени виноградных лоз, устроились на ночлег. Перед тем как заснуть Грин долго смотрел на звезды, а затем негромко проговорил:

   - Там в Аколисе, в какой-то момент я подумал, что ты можешь умереть.

   - Конечно, могу, - улыбнувшись, отозвалась Льявалла. - Все могут и об этом иногда полезно себе напоминать.

   - Чего же тут полезного? - удивился Грин. - Забивать голову лишними страхами.

   - Очень многие живут и рассуждают так, будто бессмертны, - сказала эскритка. - Их пугает нищета, голод, презрение окружающих. Ради достижения успеха - денег и власти они готовы поступиться любыми принципами. Они считают, что золото дает им свободу, но на самом деле все происходит с точностью наоборот. Рано или поздно богатство и роскошь подчиняют человека, и когда исчезают они, исчезает и он. Именно поэтому надо бояться не голода и нищеты; намного страшнее потерять себя, превратиться в призрак, без взглядов и принципов. Как бы плохо не складывалась твоя жизнь, знай, в этом наверняка есть смысл, высший замысел. Со временем все обязательно наладится, но случится это не по чьей-то злой воле, это будет даровано провидением, знаком судьбы. Никогда не забывай, что любовь важнее смерти, слабее, но важнее. Смерть может прекратить любовь, но никогда не сможет стать главнее ее.

   - К чему последние слова про любовь? - бесстыдно зевая, проговорил Грин.

   - Представь, что завтра мир перестанет существовать, как ты проведешь свой последний день? - спросила Льявалла. - Пойдешь купаться в золоте? Может быть, захочешь наблюдать парад в свою честь и слушать хвалебные речи светских подлиз? Очень сомневаюсь. Я думаю, ты, как любой нормальный человек или эскрит захочешь провести его рядом с родными людьми, с теми, кого ты любишь, потому что любовь, как я уже говорила, важнее всего. Вот почему хотя бы иногда полезно напоминать себе, что все мы смертны. Так легче понять, что действительно важно.

   На этих словах ночной разговор между юношей и эскриткой закончился, и впервые с момента отъезда из Аколиса им наконец-то удалось поспать.

   Окутанная сонной тишиной округа еще не успела освободиться от власти темноты, когда тревожное пение алинтара разбудило Грина. Юноша разлепил заспанные глаза и с неохотой приподнялся. Его сильно клонило в сон и, если бы не мелодия цветка, он непременно заснул бы снова. Затуманенным взором он отыскал мирно посапывающую невдалеке эскритку и, зевнув во весь рот, медленно поднялся на ноги. Долго будить Льяваллу не пришлось; девушка открыла глаза, как только Грин подошел чуть ближе. Разложив поверх плаща скудный завтрак, состоящий из копченой куры с хлебом и воды, друзья наспех перекусили и, отвязав лошадей, двинулись в путь.

   - Скачем на северо-запад, - сказал юноша. - Вплоть до переправы будем следовать параллельно тракту, а когда достигнем западной окраины Серебряных гор, попытаемся на месте разведать обстановку.

   - Хорошо, - кивнула Льявалла. - Надеюсь, угреновы гончие до сих пор ищут нас по округе, а не бросились сломя голову напрямик к реке.

   Утопающая в садах усадьба медленно отдалялась, провожая путников тихими перешептываниями цветущей листвы. Длительное время они скакали по девственно чистому полю, где на много километров вокруг не росло ни куста, ни деревца. Изредка равнины сменялись покатыми холмами и неглубокими ложбинами, которые пусть и чуть-чуть разбавляли царившее окрест однообразие. Несчетные звезды и алая громадина Старда над головой придавали уходящей ночи дух волшебства, вызывая у путников непередаваемое ощущение сродни трепету перед бескрайней пустотой мироздания.

   Через два часа защитники верхами пересекли узенькую речушку и, устроив на побережье короткую остановку, позволили лошадям вдоволь напиться.

   В преддверии нового дня, небо расцвело яркими ванильными облаками, которые затем окрасились в пугающе багровые тона. С рассветом на горизонте появились окутанные синей дымкой очертания Серебряных гор, за которыми постепенно садился поблекший диск Старда. Величественное в своей первозданной красоте зрелище отвлекло Грина от тревожных мыслей. С упоением летя навстречу северным ветрам, он наслаждался каждым дуновением, каждым вздохом утренней прохлады, что заполняла тело живительной свежестью. В нескольких метрах слева, сотрясая могучими копытами землю, скакала лошадь Льяваллы. Белая как жемчуг кобылица, нареченная Нивьен, безудержным ураганом мчалась вперед, унося свою хозяйку навстречу удаляющемуся горизонту.