Цветок яблони (СИ)

Треттинец был ранен. Кровь едва заметной тонкой алой ниткой текла между кирасой и левым наплечником, пропитывая повязку. Широкая ссадина на щеке и точно такая же на подбородке. У доспеха появилось несколько свежих царапин, больше похожих на следы когтей.

— Ты видел Шерон?! — спросил он.

— Даже не знаю, в какой стороне она была. — Тэо кивнул на рану. — Насколько это серьезно?

— Шауттам пришлось хуже.

Тэо нахмурился, не понимая, как он мог упустить появление демонов, и треттинец, прочитав на его лице колебание, ответил:

— Ты был занят боем. Так бывает. Следи! Они появятся еще! Теперь точно появятся!

Он дал шпоры, Тэо крикнул ему в спину:

— А герцог?!

Но волшебник не ответил. Или не услышал. Унесся по выгоревшему полю.

Вир опустил щит, ободы которого тускло мерцали рубиновым. Раскаленный металл шипел, когда на него падали капли дождя. Враги бежали от него.

Да и не только от него. От всех них. Побросав оружие, забыв о сражении.

Друзья смотрели только на Вира.

Кто-то даже опустился на колени. Кто-то шептал:

— Шестеро на нашей стороне! Мальт!

— Нет, это Миерон!

— Моратан!

Но в большинстве своем люди не знали, как реагировать. Все, словно забыв о бое, просто стояли, потрясенные увиденным зрелищем: высокий рыцарь, уцелевшие из его сотни, ириастцы и треттинцы.

— Соберитесь! — сказал им Вир, потому что следовало сказать хоть что-то, прежде чем они совсем потеряют голову от произошедшего. — Ничего не кончено!

Ее отряд обстреляли арбалетчики.

Спас сотканный из праха щит.

Попытались догнать всадники.

Спасли карифцы, устремившиеся наперерез, связавшие боем.

Шерон скакала на своей чудовищной лошади, закрыв глаза, не нуждаясь в собственном зрении. Рядом легко, точно гончие, бежали мёртвые. Она слушала их и то, о чем они ей говорили. Искала смутившее ее, необычное, странное.

Глаза болели, во рту появился кислый привкус, показавшийся ей столь отвратительным, что она сплюнула. А затем «заметила» их. Чужеродных и необычных. Высокие фигуры, почти две с лишним сотни, разбитые на небольшие отряды, двигались в разные стороны Четырех полей, чтобы приблизиться к воинам, противостоявшим горному герцогу.

Другие. Шерон никогда их не видела, но поняла, кто перед ней.

Натянув поводья, заставляя весь отряд остановиться, она замешкалась, решая, к кому из врагов направиться. Она чувствовала, что с этими справится без труда. Другие слишком сильно походили на заблудившихся. Её законную цель.

И в этот момент. Точно пауки. Расставив лапы, на нее бросились выросшие из-под земли шаутты...

Их было девятнадцать.

Девятнадцать грязных, иссиня-черных клякс, проступивших на серебристой поверхности мира. Теперь, не отвлеченный схваткой, Тэо разглядел их всех.

Оценил, запомнил рисунок теней каждого, отметил нахождение и начал действовать.

Сизым вихрем, на глазах у людей, сорвался вперед по истончившейся изнанке мира. Над тысячами солдат, туда, где его ждал настоящий бой.

Его битва с демонами.

Шерон не могла справиться с шауттами, несмотря на все усилия и попытки. Они, словно на этот раз были готовы к встрече с ней, не вселялись в людей, и их нельзя было сковать, ранить или запереть в мёртвых. Нематериальные дым, тени, тьма. Проворные жгуты, похожие на пауков, текучие и жестокие.

Гвардейцы пытались остановить их простыми мечами. Шерон поднимала тела, бросала в бой погибших, закрывая дорогу, замедляя. Демоны рвали живых и мёртвых, тянулись к ней.

Один преодолел воинов прыжком, навис над Шерон, раскинув лапы, и в него врезались игральные кубики, белым светом выжгли фрагмент тьмы, а в следующую секунду шаутт рухнул на нее и издал резкий, болезненный для ушей вой, когда в него воткнулся Фэнико.

Второй демон, держащий в лапах разорванного человека, застыл, оценивая обстановку, а потом помчался прочь, через раскисшее поле, давя всех, кто оказался у него на пути.

— Мильвио!

Он подъехал к ней на коне, взглядом быстрым, внимательным проверяя, цела ли указывающая. Она ужасно рада была его видеть, хоть и удивлена появлением так далеко от ставки де Бенигно.

— О Шестеро. Ты ранен!

Треттинец остановил её руку, потянувшуюся к окровавленной повязке.

— Другие. Тебе надо с ними справиться. Сделай это. Прежде чем шаутты вернутся.

— Где герцог?

— Под защитой стен Лентра. Шаутты охотятся на тебя, а не на него. Ты опасна.

— Я?

— Другие. Сделай это! Прямо сейчас! Иначе вся поддержка от алагорцев и карифцев, все, чего мы смогли добиться, было зря. С тобой мы еще можем победить. То, о чем я говорил перед боем, о силе и расплате за нее. Тебе придется рискнуть. Мне придется рискнуть. Не отвлекайся ни на что! Сделай это!

Три шаутта появились в двух десятках ярдов от отряда: один из них втек в тело мёртвого солдата, начав создавать молнию. И Мильвио отправил коня в их сторону, крикнув лейтенанту де Ремиджио, чье лицо было окровавлено, а правая рука висела плетью:

— Защищайте её до последнего! Она ключ к нашей победе!