Цветок яблони

— Ты даже не понимаешь, о чем я говорю, да? Ты мертва. Осталась лишь нить, да памяти о прошлом на плевок. Несущественно. Когда-то ты все сделала так, чтобы это работало и без тебя.

— Почему Мири так важно убить Вэйрэна?

— Не Вэйрэна. Ты дура. Как и все в твоем племени. — В голосе шаутта ей послышалась усталость. — Люди не могут вернуться с той стороны, но артефакты из костей гвинов позволяют выжить сильным. Если вселить себя в них. Посох был этим спасительным островом. Тот, кого ты считаешь Вэйрэном, отдал все силы, всю свою мощь, чтобы хотя бы малая часть асторэ выжили на той стороне, вырвались назад, в мир, пускай и измененными. Похожими на вас. Ибо тот мир никого не отпускает просто так.

— Посох? Посох Мали? Эрего да Монтаг — это Мали?!

Демон шевельнул тонкой рукой:

— Не только Мири считала себя умной. Он тоже готовился заранее. Однажды один из асторэ благодаря нам пришел на ту сторону и вынес доспех. Тот, в который мы перековали и влили металл посоха. И он, прятавшийся в нем, вернулся. После Даула мы заключили с тобой сделку. Мы выполнили свою часть — ты здесь, он тоже здесь. Ты желала лишь этого. Через века. Через тысячелетия… Мы сделали для тебя невозможное. Исполни обещанное.

Она не двигалась. Не знала, чего от нее хотят. И не желала знать.

— Мы те, кем движет та сторона. И наша жизнь — череда боли. Мы жаждем только покоя. Жить здесь, не уходя туда. В вашем мире. А ты можешь так сделать. Отрежь нить, что тянет нас туда.

— Подарить вам мир людей? Это обещала Мири?

— Не только она. И осколок тоже. Поэтому он думает, что мы верны ему. Но у него никогда не выйдет то, что у тебя. Он неспособен избавить нас от той стороны. Сделай это.

Бланка посмотрела на шаутта еще раз. На нити из горького дыма, уходящие на ту сторону. То, как они сплетаются с тысячами таких же нитей других демонов. Но в Рукавичке была не только тьма — одна очень тонкая, едва видимая нить терялась где-то вверху, насыщалась слабым теплом света чужого солнца.

Нить сойки. Той, чье тело захватил шаутт. Нить таувина. Нить из мира Трех Солнц и Двадцати Лун. Она отравляла суть демона, медленно убивала его. И тогда госпожа Эрбет поняла. Вспомнила обещание Мири.

И догадалась, как надо поступить.

— Вы хотите жить среди людей? Захватывать земли? Править?

— Мы лучше, чем Вэйрэн. Нам не надо все. Ты выполнишь свое обещание?

— Да, — солгала Бланка. — Выполню.

Она взялась за создание пряжи. Убрала из пути, идущего в мир солнц, узелки, неровности, все препятствия, перекидывая на него новые тяжи.

Демон зашипел, но не мешал. Смотрел, что она делает, и его пальцы подрагивали от предвкушения. Бланка между тем обратилась к темным нитям той стороны — и на них также выровняла все преграды.

А потом сверху полился тёплый, яркий свет летнего полдня. Он затопил комнату, обхватил Клеро, Рукавичка взвыла, бросаясь к Бланке, но свет уже растворил её в себе и побежал по черным нитям вниз, меняя их, захватывая шаутта за шауттом.

Каждого.

До тех пор пока они все не стали этим светом.

А потом погасли, растворившись в вечности. И оставшись лишь в памяти легенд.

— Я великая лгунья, — сказала она выжженному на полу пятну. — И во мне нет ни капли милосердия к подобным тебе.

Она протянула руку, сжала ладонь, вырвала из ловушки иллюзии Шерон. Всесильная, почти всевластная.

— Пора возвращаться.

Они сделали шаг и едва не столкнулись с Мильвио и Виром.

Две тени, два перекрестья, ползли по бесконечному кругу, разбивая пол на сектора, повторяя балки, вращающиеся под потолком.

Шерон смотрела на них и быстро отвела глаза, осознав, что у нее начинает плыть сознание.

Бланка сделала шаг, другой, споткнулась, и Вир поддержал её за локоть:

— Все в порядке?

— Да. Нет… Наверное. Просто вспомнила прошлое. Это чужие воспоминания. Не мои. Мири плакала здесь. В прошлой жизни.

Она аккуратно высвободила руку и несколько секунд, бледнея, рассматривала луны и звезды, сменяющие друг друга на потолке.

— Все возвращается и заканчивается. Долгий путь. — И прошептала: — Такой долгий…

— Что нам сделать, сиора? — спросил у нее Мильвио.

Госпожа Эрбет достала из сумки статуэтку Арилы:

— Просто не мешайте. И что бы ни случилось — не подходите к… двери, пока я не скажу.

Она знала плетение. Оно было выжжено в её памяти со времен даирата, куда их с Шерон загнал ирифи. Этот рисунок нитей порой снился ей в кошмарах.

То, что она тогда сотворила, — было детским, слабым подобием того, что госпожа Эрбет хотела сделать сейчас.

Бланка взялась за кинжал, отрезала прядь волос, выбрала нужные волокна и начала узор, собирая его в плетение, перебросив первые получившиеся воздушные нити вверх, цепляя за перекрестья вращающихся балок. И те, закручивая их, стягивались в тугой надёжный канат. На этом госпожа Эрбет не остановилась и отправляла к потолку последующие нити. Путая, натягивая, перекидывая, создавая все новые и новые пути в реальности — и балки стали её ткацким станком, захватывающим окружающий мир, превращая его в «ковер»…