Цветок из пламени

Едва удержалась, чтобы не прикрыться веером. Еще лучше было бы с его помощью охладить чей-то пыл, хорошенько стукнув графа по лбу.

Мимо проплыл лакей, разнося напитки; мне повезло захватить с подноса последний бокал. Придворные набились в зал, как сельди в бочку; около дюжины надушенных сеньоров плотно обступили наш стол, отчего было не продохнуть. Даже распахнутые настежь окна, через которые в помещение проникал свежий воздух, напоенный запахами вечернего леса — мхом, грибами, полевыми цветами, — не спасали от духоты. Тяжелое амбре одеколона густым облаком нависло над игроками, перебивая все остальные ароматы.

Поэтому вино из королевских погребов, подслащенное капелькой меда, пришлось как нельзя кстати. Оно приятно охлаждало и помогало расслабиться. Незаметно один стеклянный кубок сменился другим, за ним последовал третий. Придворные хмелели, все чаще то тут, то там раздавались взрывы пьяного смеха. Шутки становились все развязней, а взгляды откровенней.

В какой-то момент мне даже почудилось, что де Париньяк, продолжавший усиленно налегать на вина и плотоядно косить в мою сторону, вместо закуски сожрет меня с потрохами.

По мере того как ночная тьма все плотнее подступала к замку, в зал вносили канделябры. И, наверное, поэтому от сотни зажженных свечей стало еще жарче. И дело вовсе не в Моране, чье присутствие я ощущала каждой клеточкой своего тела, которое, несмотря на протесты разума, продолжало к нему тянуться.

К счастью, герцогиня д’Альбре устроилась в другом конце зала, иначе бы я точно задохнулась — не от жары, так от ненависти. Зато одного из картежников за нашим столом вскоре сменил де Грамон. Словами не передать, как мне в тот момент хотелось выплеснуть в самодовольную рожу стража остатки крепленого напитка. А заодно воспользоваться бокалом де Париньяка, чтобы демонов чародей как следует освежился.

Как назло, в тот вечер мне катастрофически везло. Вместо того чтобы просаживать мужнино состояние, я его приумножала.

Безобразие какое-то! И рада бы проиграть, да только удача никак не хотела от меня отворачиваться. Я продолжала вести игру, держала ставку и отчаянно надеялась, что еще немного, и его чародейская светлость будет рвать на себе волосы, а я поздравлять себя с оглушительным проигрышем, ведь придется расстаться со всем, что поставила и выиграла до этого счастливого момента.

После первого круга выбыли неимущие, то есть ставшие таковыми в ходе игры. После второго — те, кто больше не желал рисковать. Нас, самых стойких, осталось пятеро: я, мой сосед-граф (который был явно не против продолжить наше знакомство в более интимной обстановке, напрочь позабыв о наличии в моей жизни мужа), преданный пес Серен да какой-то подслеповатый барон, имени которого я так и не запомнила, а также некая графиня де Фанжери. Она из кожи вон лезла, пытаясь привлечь внимание сидящего слева от нее Адриена.

Бедняжка не догадывалась, что страж уже давно и бесповоротно запутался в сетях этой паучихи — герцогини и что Серен играла с ним, как с пойманным насекомым, готовая его слопать, только лишь тот дойдет до нужной кондиции.

— Пас! — после очередного круга записал себя в проигравшие барон и, что-то недовольно бурча себе под нос, покинул нашу сплоченную компанию.

Де Париньяк демонстративно зевнул.

— Вы не находите, что игра становится скучной? Предлагаю немного разнообразить правила. Если, конечно, дамы согласятся, — громко, на весь зал, высказался граф, вытирая пот со лба своими же искусственными кудрями, и с вызовом посмотрел сначала на меня, а потом на графиню.

Было уже около полуночи. Те игроки, что оказались менее удачливыми, отправились заливать горе поражения чем-то покрепче. А некоторые, отдав предпочтение женским прелестям, рассредоточились по кулуарам в компании не обремененных добродетелью дам. Теперь зеваки толпились только у нашего стола, остальные столы пустовали.

В какой-то момент заметила Морана, стрелявшего в бывшего друга, де Грамона, такими взглядами, словно у того на спине обосновались ядовитые ящеры и его светлость собирался их всех истребить.

— Так что же это за правила? — заинтересованно спросил белобрысый.

— Сил больше нет играть на одни только деньги. Как насчет того, чтобы присоединить к золоту некоторые детали одежды? — азартно предложил де Париньяк. — Проигравший расстается не только с алидорами, но и с частью своего туалета.

— Как интересно! — непонятно чему обрадовалась дура-графиня. Даже в ладоши захлопала, настолько захватила и понравилась ей эта идея. — Я согласна, господа!

— А что же мадам маркиза? — откинувшись на спинку стула, с усмешкой поинтересовался Адриен.

Не успела открыть рот, чтобы высказать де Париньяку все, что думаю о его идее, а заодно со всеми попрощаться, как откуда-то сбоку послышалось безапелляционно-мрачное:

— Мадам маркизе пора отдыхать.

Придворные недовольно загомонили и дружно уставились на стража.