Цветок из пламени

— В этом твоя проблема, Моран: ты всегда думаешь за меня! Принимаешь решения за меня. Решил жениться — женился. Захотел убить — убил. Мне повезло, что под руку тебе тогда подвернулась псевдо-Александрин. А если бы нет? — Меня передернуло от страшного, болезненного воспоминания. Стража перекосило. — Ты вроде как пытаешься все исправить, но на самом деле ведь ничего не меняется. Ты все такой же. А я в твоей жизни по-прежнему играю роль непонятного дополнения. Чего-то вроде тебе и нужного, но только ты и сам не определился зачем. Ладно, раньше тебя интересовало мое тело. А что теперь?

Замерла, затаив дыхание, а потом… усмехнулась горько. Его светлость не спешил нарушить затянувшееся молчание и дать ответ, который я, глупая, вопреки всему, все еще надеялась от него получить.

— Ты лишаешь меня магии, когда тебе вздумается…

— Я пытался. Тебя. Защитить, — перебил, чеканя каждое слово, раня своим холодом. — Очень жаль, что во всех моих поступках ты видишь только плохое, Александрин.

— Возможно, будь ты более открытым и откровенным со мной, считайся ты с моим мнением, я бы поняла и приняла твои решения. Но ты привык поступать по-своему, привык отгораживаться от меня. Знаешь, что я к тебе испытываю, и умело играешь на моих чувствах, чтобы снова к себе привязать. — Наверное, следовало прекратить, ведь моя пылкая речь, полная боли и обиды, ранящих мое сердце, разъедавших душу, совсем не возымела действия — ни один мускул не дрогнул на лице чародея. И тем не менее я уже не могла остановиться, выплескивала на него все, что накопилось за последнее время: — Возможно, это срабатывало с Серен. Ты не считался с ней, она — с тобой. А любой конфликт улаживался через постель. Но это не нормальные отношения, и я не хочу быть их частью. Я не Серен. И больше не кроткая провинциалка, которая явилась в Валь-де-Манн по приказу новоявленного жениха. Та Александрин осталась в прошлом, а новую ты в упор не замечаешь.

Тяжелая поступь стража разнеслась по галерее, отголосками зазвучала в ее темной глубине. Моран схватил меня за руку. Притянул к себе, опалив дыханием губы.

— Как же тебе открыться, если ты не перестаешь меня отталкивать? Говоришь, что ненавидишь и презираешь, и тут же упрекаешь в том, что это я от тебя отгораживаюсь. Ты то хочешь оказаться от меня как можно дальше, то сама тянешься ко мне. И я уже сам не понимаю, как мне себя с тобой вести. Определись, что же тебе на самом деле нужно, Александрин. Свобода? — Пальцы чародея соскользнули с запястья, забирая с собой тепло прикосновения. — Силой удерживать не стану. Попросишь отпустить — отпущу. Хотя — взгляд, полный горечи и сожаления (по крайней мере, мне очень хотелось, чтобы он выражал именно эти чувства), замер на моем лице, — я буду надеяться, ты не сделаешь этого с нами.

Моран ушел. Обессиленная и опустошенная очередной баталией, в которой проиграли оба — и я и он, приникла к стене и закрыла глаза.

Что нужно мне? Всего лишь услышать слова, которые, возможно, могли бы еще что-то изменить и исправить.

Слова, что в видениях с участием Серен я слышала не раз. Самые сокровенные, что он не переставал ей повторять.

Слова, которые когда-то, не жалея, дарил ей.

Не мне.

— Говорят, мадемуазель дю Файи отравилась.

— Девчонка оказалась упрямой. Грозилась не отдать кристалл, если не узнает, что в нем такого особенного, — протягивая кардиналу кулон — прозрачный, как родниковая вода, камень в оправе из черненого серебра, прошелестела ведьма и обнажила гнилые зубы в ядовитой усмешке: — Пришлось угостить ее зельем.

Его высокопреосвященство недовольно поморщился.

— Лишняя, никому не нужная смерть. Король мог испугаться и вернуться в столицу. Когда он нужен мне здесь!

— Дурочку сгубило любопытство, — возвращаясь к очагу, где в закопченном котелке что-то тихо пузырилось, флегматично отозвалась чародейка.

Бофремон брезгливо поморщился. Варево издавало далеко не самые приятные ароматы. Разлагающиеся одержимые и те так не воняли. Но приходилось терпеть неудобства, пыль да грязь убогой лачуги. Принимать ведьму в Оржентеле было бы рискованно.

Украшение исчезло в складках роскошной, алого цвета мантии.

— Для призыва все готово?

— Еще немного терпения, ваше высокопреосвященство. Немного терпения, и они будут здесь, — подобострастно заверила кардинала ведьма. — Почистят замок от меченых. Все как вы и просили.

Служитель Единой удовлетворенно кивнул и задумчиво потеребил кончик своей темной с проседью бородки.

— А что с Серен? Нашла для нее новое тело?

Колдунья бросила в варево щепотку измельченных в пыль трав, отчего хижину заволокло удушливое марево. Кардинал поспешил к крошечному, засиженному мухами оконцу.

— Нашла, но душа может и не прижиться, — заметила Берзэ, не преминув ворчливо добавить: — В последнее время от девчонки одни проблемы и никакой пользы.