Цветок, милосердие, игла, цепь (ЛП)

Широн выбирается с тупиковой станции и отправляется в путь к одному из миров-концентраторов, где намерена начать поиск. Испытывай Широн потребность в мести Аригане, осуществила бы ее уже много лет назад.

Но уподобляться Аригане Широн не желает. Не станет она уничтожать целую мировую линию, как бы чужды ни были ей эти существа.

Широн надеялась, что до этого не дойдет. Она признает собственную наивность. Но выхода нет. Придется отыскать и уничтожить каждого потомка Ариганы. Таким образом она должна защитить саму Аригану, накопленную сумму исторических событий, на случай, если в этот раз ее кто-нибудь все же перехитрит, отнимет у нее «Цветок».

* * *

Во вселенной, где детерминизм работает в обратную сторону и, что ни пробуй, все сходится к неизбежности, Ohm, вероятность тем не менее значима, особенно если ты последняя хранительница неимоверно опасного оружия.

Широн уже являлась мысль, что предложение Кэжана принять все же стоило — пожертвовать этой времялинией в обмен на ту, где не существовали ни Аригана, ни ее пушки. Но она отказывается. Ибо когда-нибудь придет тепловая смерть, и Широн начинает размышлять: если искусственный интеллект, компьютер, может иметь душу, то как насчет самой Вселенной, величайшего компьютера из всех?

* * *

В этой вселенной ее считают древней. Широн еще старше, чем можно подумать. На миллионах мировых линий прожила она до ветхого конца жизни. В каждом из этих финалов «Цветок Ариганы» был на месте, неотделимый, словно край от лезвия. Наука, конечно, не способна ничего доказать с абсолютной точностью, ибо сколь угодно большое, но все-таки конечное число экспериментов всегда уступает бесконечности их. Широн, однако, считает, что миллионов времялиний достаточно для доказательства.

Без «Цветка Ариганы» Вселенная не может обновиться и начать новую историю. Возможно, других поводов Вселенной и не требуется. И Широн будет присутствовать при тепловой смерти столько раз, сколько понадобится.

Широн отправляется в путь. Не первое это время, которое она убила, и едва ли последнее. Но печалиться она, спустя столько-то времени, уже не в состоянии.