Цветок на камне

В воскресный день мать и сын всегда обедали в парадной комнате, даже если в доме не было гостей. Юноша любил эту комнату с очагом-камином, над которым был украшенный орнаментом свод и полки, где поблескивала хорошо начищенная медная посуда. Вдоль боковых стен стояли деревянные тахты-кровати, покрытые темно-красными коврами с длинным ворсом, а в центре комнаты находился низкий столик, за которым ела семья. Мебель была сделана руками отца Вардана, а ковры соткала Каринэ.

Разумеется, мать была в курсе последних событий; стоило юноше сесть за стол, как она сказала:

— Зачем ты нанялся к этой женщине, будто простой работник?

— Им надо помочь.

— Ты делаешь это ради ее дочери? — К удивлению юноши, Каринэ обо всем догадалась. — Да она на тебя даже не посмотрит!

— Почему? — вспылил Вардан. — Пусть я не так знатен, как они, но мой дом выглядит куда богаче их дома!

Женщина сокрушенно покачала головой.

— А как же работы в саду, на винограднике и в поле?

Юноша склонился над тарелкой и не поднимал головы.

— Наймем пару-тройку лишних работников.

— Кто за ними присмотрит?

— Попросим дядю Манука.

— Он скажет, что ты потерял разум!

Вардан вскинул взор, и Каринэ увидела в темных глазах сына вспыхнувший огонь упрямства, какой она часто видела, начиная с тех времен, как он решительно отстранил взрослых родственников от управления наследством, заявив: «Хозяйством я займусь сам». Он заставил считаться с собой не только мать и работников, но и брата своего покойного отца.

— Значит, ты присмотришь. Я быстро справлюсь.

Женщина не стала возражать. Она знала: если Вардан что-то решил, с ним бесполезно спорить.

Асмик вернулась домой вместе с матерью и Хуриг, втайне торжествуя маленькую, но очень важную победу. Вчера ей все-таки удалось поговорить с Сусанной и высказать свои опасения относительно их будущего.

— Если мы не станем появляться в селении и посещать церковь, мама, жители Луйса решат, что мы не хотим с ними знаться, — сказала дочь и добавила: — А если с нами что-то случится, нам никто не поможет, мы останемся совсем одни!

К великой радости девушки, ее поддержала Хуриг.

— Что мы будем делать зимой, госпожа? Когда придут холода, дом будет насквозь продувать ветер! Или мы не собираемся зимовать в этом селении?

Сусанна равнодушно пожала плечами и ничего не сказала.

— Я помню, отец говорил: для каждого человека приходит время, когда он узнает, что такое горе, страх, одиночество и душевная мука. Всем нам суждены испытания, всякому живому существу рано или поздно приходится сражаться с судьбой, — осмелилась промолвить Асмик.

Мать долго смотрела в потухший очаг, потом ответила:

— Вероятно, Тигран не предполагал, что в этом сражении может победить смерть, как и я не представляла, что однажды умру и вместе с тем не перестану ходить по этой земле. Ты молода, Асмик, а юность всегда полна надежд. Твоя жизнь продолжается, тебя ждет будущее: замужество, дети, свой дом. Тогда как мне остались только воспоминания.

— Когда у меня появятся дети, у тебя будут внуки, — осторожно произнесла девушка. — Если Бог подарит мне сына, я назову его в честь своего отца. Мои братья погибли, но я осталась жива, а значит, есть надежда на то, что наш род не умрет.

Хотя взгляд матери был по-прежнему прикован к очагу, ее голос прозвучал немного звонче и теплее, чем прежде:

— Ты права. Я обязана тебя беречь. Я должна хотя бы сделать вид, что живу.

После того как они посетили церковь и договорились с Варданом о починке дома, Сусанна сказала:

— Не понимаю, почему мужчины молчали? Почему на мою просьбу откликнулся только этот мальчик?

Асмик, которая видела в Вардане вовсе не мальчика, а молодого мужчину, уклончиво ответила:

— Вероятно, они не привыкли к тому, чтобы женщины запросто заговаривали с ними. Мы для них чужие; они, скорее всего, растерялись.

— Я часто думаю, — Сусанна нервно сплела тонкие длинные пальцы, — могут ли здесь появиться эти презренные арабские псы?!

В голосе женщины звучала ненависть, но Асмик не испугалась, а скорее обрадовалась. Ненависть — это чувство, а если человек что-то чувствует, он продолжает жить.

— Наверное, нет, — как можно беспечнее промолвила она. — Здешние люди кажутся спокойными и уверенными в себе.

— И все-таки нужно получше спрятать золото, которое у нас осталось, — заметила мать.

Они так и сделали, а потом долго стояли во дворе. Густой аромат нагретых солнцем трав пьянил и кружил голову. Вдали, за низкими холмами, виднелся покрытый осыпями склон, над которым клубились облака. Сквозь них проглядывали скалы и темные отвесные утесы, вонзавшиеся в высокое небо.

— Слуги эмира здесь не появятся. За нами никто не придет! Мы спасены! — прошептала Асмик и нежно обняла мать.

На самом деле девушка думала не о Сусанне, не о далеком будущем, а всего лишь о завтрашнем дне, когда она увидит юношу Вардана, единственного человека, который желал ей помочь.

Глава 3