Цветок предательства

– Ну, что вы хотите, – вздыхала Любовь Петровна, заламывая руки и морщась так, словно каждое произнесенное ею слово причиняло ей боль. – Он – больной человек, у него целая куча болячек, в том числе и психическое заболевание. Как иначе можно объяснить его желание постоянно наблюдать за своей бывшей женой, настоящей стервой, между прочим… Она водила к себе мужиков, а он просто сгорал от ревности, видя, как она принимает их у себя. Да шлюха она была первостатейная, вот что я вам скажу!

– А Вероника знала о том, что муж наблюдает за ней?

– Нет-нет, что вы, конечно, нет! Иначе устроила бы ему настоящий скандал, пришла бы сюда, орала бы на него, прибила бы его этой трубой… Она не знала, где он живет, снимает ли жилье, купил ли себе квартиру. Ее вообще не интересовал Аркадий. Главное, она получила от него квартиру, я сама лично видела свидетельство о праве собственности… Вот и понимай после этого мужиков. Вот таким шлюхам всегда все с неба падает… Как золотой дождь.

– Но вчера она получила пулю… – заметил Зосимов. – Скажите, Любовь Петровна, ведь если он наблюдал за ней, то и вы тоже могли что-то видеть… Из любопытства.

– А мне это зачем? – Любовь Петровна была возмущена этим вопросом, раскраснелась. – Я-то нормальный человек… У меня, вы не представляете себе, сколько дел, забот, хлопот… Он же очень капризный, с ним сложно… И еду ему готовлю особенную, и гулять его вывожу… Да у меня времени не было глядеть в эту подзорную трубу.

– Хорошо. Давайте вернемся к его наблюдению за ее окнами. Разве она не зашторивала окна, когда принимала любовников? Обычно люди стараются делать такие дела за зашторенными окнами.

– Зашторивала, конечно. Но Максим, который приносил ей цветы, под разными предлогами проходил в квартиру, говорил, что там душно, что нужно открыть окно и впустить свежий воздух… К тому же не на первом этаже она жила.

– Так, может, все эти цветы были придуманы Аркадием именно для того, чтобы был повод распахнуть окна и раздвинуть шторы?

– Вы же спрашивали его, что он вам ответил?

– Да вы же сами все слышали, он просто твердил о том, что любил ее, что хотел, чтобы она исправилась, «пришла в себя», поняла что-то важное… Честно говоря, я не понимаю, что именно он имел в виду.

– А я весь этот бред слушаю круглые сутки. Представьте, каково мне.

– Вы проживаете здесь? Или приходите?

– Живу я здесь. Не могу оставить его ни на минуту. Во-первых, мне жалко его ужасно, вижу, что стало с человеком после того, как у него отнялись ноги… Во-вторых, он платит мне тысячу евро в месяц. Ровно столько же получает одна моя знакомая, которая работает в семье миллионера в Лиссабоне… Да-да, честно. Учитывая, что у меня нет семьи, ни мужа, ни детей, мне только такая работа и подходит. Не платить за жилье, за питание – я все заработанные деньги откладываю. Да и привыкла я к нему уже.

– Аркадий… Что случилось с его ногами?

– Проблемы с позвоночником, я точно не знаю.

– Разве у вас не медицинское образование?

– Нет… Это раньше здесь работала медсестра, но она вышла замуж, и ей пришлось оставить эту работу. Но я поддерживаю с ней контакт, и когда возникает необходимость, я звоню ей, она или консультирует или приезжает, чтобы сделать какую-нибудь процедуру. Она же научила меня делать уколы, показала мне кое-какие упражнения для поддержания мышц…

– Скажите, Любовь Петровна, вы не знаете, какие отношения были между Максимом Шитовым и Вероникой?

– Да у нее со всеми, с кем она не спала, были отвратительные отношения.

– Что вы о ней вообще знаете? Почему она развелась с Аркадием? Где работала, если работала вообще? На что жила, если не работала? Чем занималась? Как относилась к Аркадию? Максиму?

– Ну… о покойниках либо ничего, либо… Но я действительно ее не любила. Нет, я не осуждаю ее, что она нигде не работала и жила за счет мужиков, больше того, я даже уважаю таких особ, они не то что я, живущая в чужом доме и выполняющая грязную работу… Здесь дело в другом… Меня в ней раздражало то, что весь мир крутился как бы вокруг нее, понимаете? Эти два брата, Аркадий и Максим, они постоянно что-то для нее делали, купили ей квартиру, дарили цветы, наверняка давали деньги… А за что? За то, что она, извините меня, раздвигала ноги перед каждым встречным? Нет, я понимаю, конечно, что Макс здесь ни при чем, он лишь потакал своему брату, не хотел ему перечить, хоть и понимал, что поступает некрасиво по отношению к самой Веронике. Но мы надеялись, что наступит такой момент, когда Аркадий придет в себя и скажет – все, хватит, надо жить другой жизнью, что он выбросит подзорную трубу, которая каждый раз доводила его до истерики, когда он видел там очередного ее ухажера…

– Как вы думаете, кто и за что мог убить Веронику?

– Да какой-нибудь хахаль и убил. Или баба какая. Жена любовника, к примеру, и заказала Веронику. Ее смерть, я уверена, связана с тем образом жизни, который она вела. Она словно в пропасть летела, знала, что разобьется в пыль, но все равно летела… Да меня уже тошнило от Вероники, от одного ее имени бросало в дрожь… И вообще, дурдом все это!