Цветок Трех Миров

Он оглянулся на Макара, чей шнеппер был уже вновь перезаряжен, и крикнул «Нее-ет!», но было уже поздно. Макар выстрелил. Выпущенный им пнуф попал боевой ведьме в грудь. По какой-то непонятной причине, не встретив препятствия, он прошел ее тело насквозь и взорвался, только врезавшись в кору. Полыхнуло, однако сразу стало понятно, что в Арктику Людочка отправилась лишь частично. Дыра в ее груди размером с салатную миску затягивалась, но затягивалась не плотью, а какими-то серыми полупрозрачными существами. Видимо, это и было то, что Гамов называл «пожирунчиками». Лицо менялось, оплывало, потому что многие пауки, заделывая дыру, перебегали с лица. Исчезла лиловая родинка, исчезли волосы… Да и были ли они вообще? Теперь Рина очень в этом сомневалась.

– В нее нельзя было стрелять! Она не человек… Я потому и… – начал Гамов, но не договорил, потому что Людочка вдруг, покачнувшись, завалилась. Теперь арбалетный болт удерживал на сломанной сосне лишь ее куртку.

Серая масса мелких существ хлынула во все стороны. Первым, на кого она накатилась, был стоявший рядом растворенный. Тот взмахнул руками и начал осыпаться, начиная с ног. Эльб на его плечах попытался выпутать из мозга пальцы-корни и сбежать, однако было уже поздно. Спустя несколько секунд не было уже ни эльба, ни растворенного. Остались лишь отдельные кости и клочья одежды.

– Бежим! – закричал Гамов и, сильно хромая, рванулся туда, где залпом в цепи растворенных была пробита самая большая брешь.

Из троих оставшихся растворенных лишь один пытался задержать шныров. Вскинув руку, он сгреб Алису за плечо и дернул к себе. Алиса завизжала. Оторвавшись от роя, одна из золотых пчел пронеслась быстрее молнии и, скользнув по волосам растворенного, насквозь пробила прижавшегося к его затылку рыхлого всадника. Как видно, пчела отлично знала, что делает. Тлеющие глаза эльба погасли, а очертания стали быстро оплывать. Сделав свое дело, пчела вернулась на место, и рой вновь принял форму стрелки.

Алиса, повизгивая на бегу, неслась за остальными. Лишь шагов через двадцать она набралась храбрости обернуться. Их не преследовали. Двое растворенных стояли у камня и, раскачиваясь, ожидали команды. Третий растворенный, эльб которого был уничтожен пчелой, сидел на земле, стиснув ладонями виски. Выражения его лица Алиса разглядеть не могла, но вся фигура в целом являла запредельную муку.

Минуты через две шныры остановились, поджидая отставших. Фреда держалась за бок. Гамов опирался о посох, позволявший ему совершать длинные прыжки. Пчелы сердито метались вокруг, указывая направление.

– Мы что, победили? – спросил Макар.

Гамов повертел пальцем у виска:

– Кого победили? Ты ранил ведьму, и она утратила контроль над растворенными. Ты вон их победи!

И, указывая на что-то, Гамов вскинул голову. Над вершинами, следуя за шнырами, низко летели две гиелы. Сидевшие на них берсерки прекрасно понимали, что пнуфами с земли их не достать. Аль держался выше берсерков, выдерживая безопасную дистанцию.

– Это твой Аль нас выдал? – раскипятился Макар.

– Вспышки пнуфов. Надо быть слепыми, чтобы их не заметить, – Гамов вскинул арбалет, но, покачав головой, опустил его.

– Думаешь, нападут? – спросила Рина.

– Едва ли. Они больше похожи на наблюдателей. Летят и направляют за нами погоню.

– А если пчел послать? Видели, как моя золотая пчела прикончила эльба? – хищно спросила Алиса.

– Ну пошли! – сразу согласился Даня.

– Как послать? Я не умею!

– То-то и оно. Да она и не полетит. Пчелы не оружие. Спасают лишь в крайнем случае.

По охватившему пчел лихорадочному нетерпению ощущалось, что заветный камень совсем близко. Пчелиный рой рванулся, теряя форму, ударился в одно дерево, в другое и перевалил через пригорок. Сашка взбежал на него и остановился, увидев совсем близко озеро.

За озером на высоком берегу был монастырь, обнесенный оградой. Храм с большим сине-голубым куполом и несколькими куполами поменьше, и рядом высокая колокольня. С берега к монастырю поднималась лестница. У воды к вынесенному в озеро причалу были привязаны две лодки.

Вдоль озера спешила куда-то лесная дорога. Там, где она поворачивала, колеи автомобильных колес начинали двоиться и троиться, и между ними пробивались трава и молодые свежие сосенки. Совсем близко от Сашки бугрился холм, на вершине которого темнел одинокий валун. Пчелы нетерпеливо метались вокруг этого валуна, то садясь на него, то взлетая. Больше они не были ни стрелкой, ни роем, а были просто отдельными пчелами, добравшимися до заветной цели.

Глава двадцать пятая Медвежий нос