Цветок в мужской академии магии

Мы общались громко, а Фрай Дай даже глазом в нашу сторону не повел. Все колдовал над зельями, подкидывал червяков в колбы и не обращал на нас никакого внимания. Кажется, в этот раз он слишком старался быть слепым и глухим. Что-то мне подсказывало, что вызвали меня сюда с такой срочностью по инициативе одной разгневанной малышки.

Какая умняшка все-таки! Была бы возможность — удочерила бы. Правда, Арчи вряд ли обрадуется…

Я посмотрела на обиженную мордашку Евы.

— Ты права: друзья доверяют друг другу. Я должна была сказать тебе, но боялась.

— Чего? Что я всем расскажу? — возмущенно посмотрела на меня Ева, вся став каменной в ожидании моего ответа.

— Конечно же, нет! Я боялась, что ты с девочками не дружишь, — шепнула я.

— Враки! — вспылила девочка, а потом осеклась, задумалась, рассуждая вслух: — Пусть у меня еще не было ни одной подружки, дело не во мне. Просто женщины меня не любят. Кроме бабули и тети.

— С чего ты взяла? — удивилась я. Как можно не любить такую очаровашку?

— Потому что всем женщинам нужен папа, а от детей хотят избавиться. Я слышала, как одна из них говорила, что папа одинок только потому, что у него есть я. И что меня надо отправить навсегда на воспитание к бабуле. И скажи, как с такими дружить? Женщины — дуры!

— А я? А твоя бабуля? А тетя? — спросила я.

— Ну… — протянула девочка, наконец вынеся вердикт: — Ты первая, кто нормальный.

— Значит, ты будешь дружить со мной несмотря на то, что я девушка? — с улыбкой спросила я.

— Конечно же, буду! — уверенно заявила крошка.

— Как я рада! — Я еще крепче стиснула девочку в объятиях.

— Только больше не ври! — оговорила условие малышка.

— Ева… — Я спросила с опаской: — А ты папе не сказала?

— А что? — с вызовом спросила Ева, упрямо вскинув подбородок. — Папа хороший.

— Он не должен знать. Ты же слышала, что вчера произошло? Иначе настоящий Сворски меня разоблачит, и тогда меня ждет большое наказание, — предупредила я.

— Не переживай. За папой как за каменной стеной. Он не даст тебя в обиду, как только узнает, что ты девушка. О! — В глазах девочки зажглось понимание. — Подожди, так ты теперь еще и моя мама! Подруга и мама! Вот это да!

— А… — я растерялась от прыти малышки.

— У меня никогда не было мамы… — продолжала воодушевленно Ева. — А это классно! Мы с тобой можем делать все-все на свете, ты же взрослая. Поехать куда угодно, ночевать вместе, путешествовать. — Глаза малышки горели ярче пламени.

— Ева, боюсь, папа будет против… — бережно относясь к чувствам малышки, начала я.

— Это он сейчас против. А как только тебя узнает поближе, так… — Крошка словно крылья получила — так была довольна.

— Ева, — оборвала я девочку, понимая, что все глубже вязну в браке. — Мы с твоим папой разведемся, потому что это не наше решение быть вместе. Потому что между нами нет отношений. Брак должен быть по любви. Но это нисколько не значит, что между нами с тобой что-нибудь изменится.

— По любви, говоришь? — задумчиво спросила девочка словно саму себя, а потом хитро на меня посмотрела.

Что она задумала?

Предвкушающее выражение лица Евы не предвещало ничего хорошего. Как и скорость, с которой она умчалась, поднимая за собой пыль столбом.

Я даже не успела попросить сохранить мой секрет в тайне!

— Ну все, держись. Если за дело взялась малышка Ева, ей будет трудно противостоять. — Фрай Дай с сочувствием посмотрел на меня, а потом вдруг поднял палец-лиану вверх в знаке "замри” и превратился в слух.

К нам кто-то шел. Спотыкался, матерился, но упорно пробирался к лазарету.

— Прячься! Не дай Гордону Рамзи тебя увидеть, — засуетился лекарь, катаясь на коляске туда-сюда в поисках места для моего укрытия.

Открыл дверцы низенького шкафа, пустил лиану из рук, оплел стоявший внутри ящик и рывком стянул тот на пол.

— Залезай сюда! Быстрее, — торопил он.

Мне предлагать дважды было не нужно. Пусть у меня с собой был чай, его еще надо использовать по назначению. А так узнает во мне Мию — и все, крышка. Сразу поймет, что я обманула его и саму смерть. Поэтому я торопливо спряталась в шкафу, закрыла дверцы и замерла.

— Ай! — вскрикнул от боли Гордон. — Фрай, ты же наполовину маг природы, что не поработаешь с корнями на дороге? Ноги сломаешь, пока дойдешь, — голос Гордона заставил вздрогнуть. Шаги послышались в коридоре, а потом раздались в комнате, где мы были.

Что-то я не припомню никаких корней на дорожке. Похоже, господин Дай расстарался для своего "любимчика”.

Лекарь в ответ на слова Рамзи лишь своенравно хмыкнул, давая понять, что теплого приема главгаду ждать не придется.

— Снова молчишь? Тогда хоть кивни, в какой комнате Сворски, — ничуть не удивился нерадушию Гордон.

— Я отправил его к плющу у забора, — нервно застучал колбочками лекарь.

Мне было непривычно слышать напряженное нетерпение в голосе Фрая Дая. А еще внутри расползлось странное чувство причастности, что я не одинока в своей ненависти к Рамзи. Что еще кто-то ненавидит его так же, как я.

— Мне нужен этот парень на сегодня. Я заберу? — и вопрос, и не вопрос, а констатация факта.

— Нет, — отрезал лекарь без колебаний.