Цветок в пустыне

После опубликования поэмы и письма Компсона Грайса Майкл и Флёр, осаждаемые настоятельными расспросами всех своих знакомых, только и делали, что говорили о Дезерте. Мнения их радикально расходились. Майкл, который первоначально возражал против публикации поэмы, теперь, когда она вышла, отважно превозносил честность и смелость Уилфрида, решившегося на подобное признание. Флёр не могла простить Дезерту того, что она именовала «противоестественной глупостью». Если бы он сидел себе тихо да поменьше носился со своей совестью и гордостью, все мгновенно забылось бы, не наложив на него никакого пятна. Поступать так, как Уилфрид, утверждала Флёр, нечестно по отношению к Динни и бессмысленно с точки зрения его собственных интересов, но ведь он всегда был такой. Флёр и поныне помнила, как он не пошёл на компромисс восемь лет назад, когда просил её стать его любовницей, и, получив отказ, бежал на Восток. Когда сэр Лоренс сообщил Майклу и ей о заседании в «Бэртоне», она сказала только:

— А на что ещё он мог надеяться?

Майкл удивился:

— Чем он так насолил Джеку Масхему?

— Одни собаки бросаются друг на друга с первого взгляда. Другие распаляются постепенно. Здесь же, по-видимому, сочетались оба варианта. Мне кажется, костью послужила Динни.

Флёр расхохоталась.

— Джек Масхем и Динни!

— Подсознательно, дорогая. Нам не постичь ход мыслей женоненавистника. Это умеют только в Вене. Там все могут объяснить — даже, природу икоты.

— Сомневаюсь, чтобы Уилфрид явился на правление, — мрачно вставил Майкл.

— Конечно, не явится, Майкл, — подтвердила Флёр.

— Что же тогда будет?

— Его почти наверняка исключат, подведя под любой параграф устава.

Майкл пожал плечами:

— Плевать ему на это. Одним клубом больше, одним меньше — велика разница!

— Ты не прав, — возразила Флёр. — Делу дан ход, в городе лишь о нём и говорят. Исключение из клуба будет означать, что Дезерт окончательно осуждён. Только это и нужно, чтобы общественное мнение высказалось против него.

— И за него.

— Да, и за него тоже. Но ведь нам заранее известно, кто за него вступится — кучка недовольных, самое большее.

— Зря на него накинулись, — проворчал Майкл. — Я-то знаю, что мучит Уилфрида. Его первым побуждением было не поддаваться арабу, и он горько раскаивается, что уступил.

Сэр Лоренс кивнул:

— Динни спрашивала меня, как Дезерту публично доказать, что он не трус. На первый взгляд, придумать что-нибудь такое легко, а на деле совсем не просто. Люди упорно не желают подвергаться смертельной опасности ради того, чтобы их спасителями занялись газеты. Ломовые лошади на Пикадилли тоже бесятся не часто. Конечно, можно сбросить кого-нибудь с Вестминстерского моста и прыгнуть вдогонку, но это расценят как убийство и самоубийство. Странно! В мире так много героизма и так мало возможностей проявить его, когда это тебе нужно.

— Он должен явиться на заседание и, надеюсь, явится, — сказал Майкл. — Он мне признался в одной вещи, Звучит глупо, но, зная Уилфрида, нетрудно понять, что для него она существенно все меняла.

Флёр поставила локти на полированный стол, подпёрла подбородок руками и наклонилась вперёд. В такой позе она выглядела совсем как та девочка, которая разглядывает китайские тени на картине Альфреда Стивенса[29], доставшейся Флёр от отца.

— Ну, в какой? — спросила она.

— Он сказал, что пожалел своего палача.

Ни жена Майкла, ни его отец не шелохнулись. У них только слегка приподнялись брови. Майкл с вызовом в голосе продолжал:

— Разумеется, это звучит абсурдно, но он сказал, что араб умолял не принуждать его к выстрелу, — он дал обет обратить неверного.

— Рассказывать об этом членам правления — всё равно, что угощать их баснями, — с расстановкой произнёс сэр Лоренс.

— Он и не подумает рассказывать, — заверила свёкра Флёр. — Он скорей умрёт, чем даст себя высмеять.

— Вот именно! Я упомянул об этом лишь с одной целью — показать, что с Уилфридом всё обстояло не так просто, как воображают настоящие саибы.

— Давно я не слышал ничего более парадоксального, — задумчиво вымолвил сэр Лоренс. — Но от этого Динни не легче.

— По-моему, я должен ещё раз зайти к нему, — сказал Майкл.

— Самый простой выход для него — немедленно отказаться от членства, заключила Флёр.

И на этом практичном выводе дискуссия оборвалась.

XXIII