Цветок вампира – аконит

Мужчины кричали, называя фамилии игроков и советуя, что те должны сделать в следующий момент. Размахивали руками и выли, когда в ворота их команды забивали гол. Я почти молча наблюдала за Костей, слушая пояснения к игре, но так ничего толком и не поняла. Даже несмотря на это, мне по-настоящему понравился вечер. Когда гости ушли, я позабыла обо всех тревогах и в хорошем настроении легла спать, хотя завтра предстояло то еще испытание – первый день в новой школе.

* * *

Густой туман – вот что я увидела, выглянув с утра в окно. Пасмурное небо нависало над домами, как и в детстве. Я грустно вздохнула, смотря на молочную дымку между домами, и поняла, что к такому виду еще нужно привыкнуть.

Несмотря на размер квартиры Кости, полноценная ванная комната была только одна. Мне повезло, отец встал раньше и к моему выходу из комнаты уже суетился на кухне, готовя завтрак. Коротко поздоровавшись, я поспешила в ванную, борясь с соблазном прямо сейчас сесть за стол: по всей квартире разливался аромат свежезаваренного кофе, румяных тостов и яичницы. Мое любимое сочетание.

Наспех умыв лицо и расчесав непослушные пряди, я собрала волосы в высокий хвост. Несколько коротких прядей выбились из-под резинки и были отправлены в ссылку – то есть за ухо.

Прошмыгнув из ванной в свою комнату, я сменила любимую пижаму с оленями на одежду, более подходящую для школы. К счастью, в ксертоньской гимназии не было формы. Разве только синие джинсы носить запрещалось, но у меня отродясь таких в гардеробе не водилось. Раскрыв дверцы шкафа, я заглянула внутрь, пытаясь вспомнить, что из одежды привезла с собой. В моем гардеробе преобладала «лесная» палитра, как окрестила ее мама: то есть все оттенки зеленого, коричневого и черного с редкими находками белого цвета на самых дальних вешалках. Немного поразмыслив, я выбрала суженные книзу черные джинсы и темно-зеленую кофту с V-образным вырезом, которую я решила надеть поверх белой майки на тонких бретельках. Я не представляла, как сильно топят в местной школе, поэтому надеть вниз что-то легкое казалось более чем осмотрительным: в ростовской школе случалось, что по ошибке отопление включали даже в мае. Чего я могу ожидать от Ксертони в начале сентября, оставалось загадкой, поэтому лучше триста раз подстраховаться, чем позже причитать.

Я вернулась на кухню, когда Костя уже раскладывал яичницу по тарелкам. На столе с вечера было убрано, оставалось только положить столовые приборы. Поочередно открывая выдвижные ящики, я пыталась вспомнить, где лежали вилки. Память меня подвела, поэтому обнаружить желаемое удалось лишь случайным образом, в самом близком к раковине ящике. Выудив пару ножей и вилок, я прихватила сахарницу и отнесла все находки на стол.

Ели молча, но с аппетитом. Я скучала по простой домашней стряпне. Не то чтобы Мария не умела готовить, скорее, просто не любила. С ранних лет я училась готовить и неплохо в этом преуспела, облегчив маме жизнь. Однако пока сам суетишься у плиты, пресыщаешься приятными ароматами, а когда дело доходит наконец до еды, уже не улавливаешь и половины. Именно поэтому ни одна яичница в мире не могла быть для меня вкуснее той, что с любовью приготовил Костя.

Помимо ритмичного лязга ножей по поверхностям тарелок, тишину в зале нарушал монотонный голос ведущей программы новостей. Даже полчашки кофе спустя мне не удалось прогнать сон до конца, отчего ее слова превращались в неразборчивый шум. Только после видеоряда с кадрами разрушенных домов и горящих машин стало ясно: произошла трагедия. Диктор же беспристрастно произносила заготовленную кем-то речь. Глаза стеклянные и пустые. Ничего не выражая, они смотрели в камеру, словно трагедия, о которой женщина вещала с экрана на всю страну, не имела никакого значения. Последний кусок яичницы встал комом в горле от мысли, что можно оставаться равнодушным, в то время как мир рассыпается на части и собрать его никто не в силах.

* * *

Костя любезно подвез меня до школы. Путь был неблизким, но, к моему удивлению, трасса пустовала, будто ни один горожанин не спешил в столь ранний час на работу. Придерживаясь скоростного режима, отец вел машину, непринужденно держа руль, – и по его виду казалось, что нет ничего более естественного, чем управлять автомобилем, но я уже знала, как обманчиво впечатление.

Однажды мама выехала со мной в поле и предложила поменяться местами: узнать, каково это – водить машину. Мария почему-то считала, что научить меня просто обязана она, как мать, а не профессиональный инструктор. Позднее я подумала, что у мамы просто не было денег его нанять.