Цветок Востока

А ведь вся ночь впереди! Запах её, кожа нежная… губки эти рядом нецелованные!

Твою мать…

Когда возвращаюсь, она так и стоит лицом к окну, досушивая волнистые волосы.

Я сомневаюсь в своём решении. Ровно минуту. Кто-то из нас двоих должен быть уверен в том, что делает. И это явно будет не Яся.

Ничего плохого не происходит. Ничего насильно я делать не буду.

Фен выключается.

– Ложись спать, Ясь.

И я щёлкаю выключателем.

Понимаю, что слово «неловко» не описывает и десятой доли её чувств. Но мне очень важно преодолеть этот барьер. Мне нужны её спокойные, уверенные прикосновения. Даже гораздо больше, чем секс. Секс – удовольствие, нужда, прикосновения – близость. Я хочу эту близость, даже если она и чрезмерно форсирована мной и обстоятельствами.

Стоит.

Беру за руку, подвожу к дивану.

– Ложись. Не бойся. Мы просто поспим.

Послушно ныряет под одеяло.

И когда оказываюсь рядом, мой разум перестаёт что-либо решать. То, что бьётся внутри меня, вдруг оказывается гораздо сильнее. Настолько, что отрубает мозги напрочь.

Она в моих руках, я прижимаю её ближе. Чувствую, как её тело превращается в сплошной молчаливый пульс. Я могу считать её сердцебиение по этой пульсации.

Успокаивайся…

Глажу дрожащими руками по спине.

Успокаивайся… Расслабляйся…

А сам не могу! Вообще!

Меня крутит от возбуждения, как будто остановили в самый апогей драки, когда мышцы работают уже на автомате!

Наше шумное дыхание синхронно сбито.

И мои пальцы начинают без спросу чудить, спускаясь всё ниже и ниже… Впиваюсь ими в её поясницу, больше чувствуя, чем слыша тихий вскрик.

Как остановиться?!

Кислорода не хватает. Вдохнув глубже, закрываю глаза от головокружения.

Как же ты пахнешь…

Это совершенно отключает мой самоконтроль, и я вжимаюсь губами в её шею. Поцелуй… Ещё один… Мои зубы скользят по этой коже…

Невозможно же остановиться… Невозможно!

Она меня не останавливает. Не останавливает же!!

– Яся… – мой голос срывается, чувствую, как она сжимается.

Не-не… я не смогу тормознуть…

Но и она не тормозит!! Да – не отвечает! Но и не тормозит…

Во мне борются сейчас тело, сговорившееся с огромным шаром распирающих в груди эмоций, и уже не функционирующий разум. Исход битвы ясен.

Уже отключаясь, мои мозги выдают последнее, что хоть как-то потом сможет оправдать то, что сейчас будет:

– Если ты не хочешь… тормозни меня, ладно?

И я чувствую, как она отрицательно качает головой. И шёпотом: «Нельзя…»

– А? – заглядываю в её блестящие глаза.

– Сопротивляться нельзя.

Что?!..

Глава 18

Лежу на спине и слепо смотрю в потолок. Сердце колотится в горле. А тело вообще не согласно! Но мне на тело сейчас по*уй.

Нельзя…

– Прости меня, – испуганно шепчет Яся.

– За что?

– Не то сказала.

– Правду же сказала.

– Я глупая! Не тогда сказала. Надо было замолчать. Прости меня. Я буду молчать.

Господи, ну что она говорит-то?!

По моему телу идёт дрожь отвращения. Какого чёрта я прикасался к ней так?! Я же совсем другого хотел!

– Ясь… – дотягиваюсь до её кисти, сжимаю. – Как это – нельзя?

– Нельзя… – растерянно. – Ты же муж?

– Мхм… А если тебе неприятно? Не хочется? Устала? Плохо чувствуешь себя?

– Терпеть. Я же жена.

– А если больно?!

– Терпеть. Можно сказать. Но лучше терпеть. Привыкнуть. Болеешь – надо сказать. Ммм… грязная если… эмм… Кровь… тоже надо сказать.

– Ваши мужчины что – животные?

– Почему?

– Ну если ему плевать, что чувствует женщина, хотят его или нет. Если ему плевать на всё это, и важно только удовлетворить животную потребность. Это же животное.

– Бог дал им… как это… похоть? Чтобы потомство. И жену, чтобы…ммм… похоть усмирить. Не трогать других. Жена должна подчиниться. Не животные. У нас… Есть добрые. Есть жестокие. Какого даст Бог. Женщина должна терпеть и подчиняться. Мой отец добрый. Жёны счастливые. Бог любит их, значит. Братья – добрые. Жёны улыбаются. Весёлые. Гордые. А я… Меня Бог не любит, значит. Плохая. Потому мужа такого дал. Чтобы служила, страдала, каялась…

– Ясь, он тебе меня дал. Я – это наказание?

– Не хочу говорить, – обиженным шёпотом. – Сердишься потом.

– Нет. Обещаю. Говори. Наказание?

– Мне не понять это пока. Кажется – добрый. Джан тоже был добрый, ласковый, пока отец меня не отдал. Потом…

– Он тебя насиловал?

– Что это?

– Он брал тебя силой?

– Зачем силой?

Ах, ну да! – поднимаюсь я. Нельзя же сопротивляться!

Пи**ец, ну какой пи**ец!!

– Лёша?… – тревожно. – Сердишься?

– Да!! – рявкаю, не сдерживаясь. – Не на тебя, Яся. Не на тебя! Ты хорошая девочка. На тебя я не сержусь. Всегда говори мне правду. Как мужу. Обещаешь?

– Да.

Мне хочется немного пробежаться, чтобы освободить тело от адреналина. Или… не знаю… Джана этого урыть!

Сажусь обратно на диван. Мышцы подрагивают.

– Иди ко мне.

Тяну за руку к себе, обнимаю.

– Тебе было плохо с ним? Он был жесток?

Пожимает плечами.

– Не бил. Раньше.

– Я имею в виду секс. Было страшно?

– Сначала. Всем девочкам страшно! Привыкла. Закрыть глаза. Потерпеть. Не очень долго.

Её передергивает.

Глажу по спине.

Не девочка? – вспоминаю я свои рассуждения в душе. Это гораздо хуже, чем девочка. Это изнасилованная девочка. Насилуемая месяцами девочка.

– У нас так не будет. Обещаю.

– Как будет?