Цветок Запада

Но по истечении двухнедельного пребывания в Кливе она взбунтовалась и приказала расписать стены парадного зала.

В Кливе был живописец, который мог выполнить ее заказ. Она заставила его составить простенький орнамент и сделать трафареты. Потом Имоджин научила слуг, как смешивать краски. Вскоре они затонировали побелку и стали копировать рисунок по всем стенам.

Ренальд вошел в зал тогда, когда она давала указания рабочим. У него от изумления даже открылся рот.

– Имоджин… – сказал он и покачал головой.

– Цветы. Розовые цветочки! Зато каким веселеньким стал этот зал, – заметила госпожа. – Мне кажется, что гонец в Каррисфорд должен перед отъездом посмотреть результаты нашей работы.

Ренальд еще раз поразился ее изобретательности, и в его глазах появились огоньки восхищения.

– Мой маленький цветочек, вы или сумасшедшая, или просто умница. Вероятнее всего, и то, и другое.

Имоджин весь день нервничала, ожидая реакции мужа. Гонец вернулся вечером с отцом Фульфганом.

Имоджин не могла понять, что это было: желание отомстить или простое стечение обстоятельств?

Преподобный дерзко вошел в зал и оглядел все вокруг возмущенным, осуждающим взглядом.

– Дочь во Христе! – провозгласил он. – Ты совершила ужасную ошибку!

Имоджин как бы со стороны услышала свой ответ:

– Мне не кажется, что цветочки настолько плохие!

Она с трудом удержалась от нервного хихиканья.

– На колени! – громогласно возгласил возмущенный священник. – Ты мятежная, непослушная чертовка, дочь дьявола!

Имоджин хотела было повиноваться ему, но потом одумалась.

– Может, мы побеседуем в моих покоях, святой отец? – предложила она и, не оглядываясь назад, пошла вперед.

Имоджин была поражена, когда Фульфган безропотно последовал за ней. Но как только за ними закрылась дверь, он снова взъярился.

– Дочь моя, ты совершила ужасный грех! Имоджин покаянно сложила ручки на груди.

– Каким образом, святой отец? Она действительно не знала, какой из ее многочисленных грехов был в глазах Фульфгана самым отвратительным.

– Ты нанесла удар своему мужу, своему повелителю на глазах Божьих!

– Вам же он никогда не нравился.

– Но он останется твоим повелителем! Представителем Бога для тебя на земле. Твоя священная обязанность повиноваться и заботиться о нем!

– Но я заботилась о нем, – начала протестовать Имоджин. – Если бы я не ударила его, то он был бы убит Ворбриком.

– Не следует бояться смерти, дитя, – возразил он ей. – Опасайся только бесчестья.

– Я готова понести наказание за мой грех, но боюсь, что не смогу в нем раскаяться.

– Ты дерзкое дитя, – шепнул ей преподобный. – Как же ты можешь пренебрегать чувством долга по отношению к своему лорду и к Богу? Я ему говорил, – заявил Фульфган. – Я много раз повторял ему, что он должен публично выпороть тебя, и очень больно, чтобы восстановить свою честь и спасти твою грешную душу!

– Никто не может сомневаться в чести моего мужа.

– Он станет для всех посмешищем, если не накажет тебя!

– Значит, об этом стало известно всем?

– А как же иначе?

– Неважно, как он поступит, никто не посмеет смеяться над Фицроджером, – гордо задрала подбородок Имоджин.

– Ты погрязла в грехе.

– Я? – спросила его Имоджин. – А как насчет вас, когда вы встали на сторону Ланкастера?

– Ланкастер? Я с самого начала был на его стороне?

– Вы поддерживали его, когда у меня уже был Богом мне данный муж!

Теперь взгляд Фульфгана забегал по сторонам.

– Он был более угоден Богу.

– Но по вашим же словам, я была обязана подчиняться только моему мужу.

Имоджин не следовало делать столь безапелляционного заявления. Фульфган снова поспешил воспользоваться своим преимуществом.

– И тем не менее ты так коварно напала на него! Что станет с нашим миром, если женщины начнут бить своих повелителей? Ведь никто не смеет поднимать руку на своего хозяина.

– Я уже сказала, что готова понести любое наказание.

Конечно, ей не хотелось, чтобы ее побили или выпороли, но Имоджин верила в справедливость. И если таким образом она сможет искупить свой грех – что ж, тут ничего не поделаешь!

– Святой отец, вы приехали сюда, чтобы сопровождать меня в Каррисфорд? – с надеждой спросила она его.

Фульфган немного смутился.

– Я? Нет. Я несколько раз выразил мое мнение лорду Фицроджеру, и он сказал мне, что эти мысли стоит высказать грешнице, и приказал мне отправиться сюда.

У девушки нервно задергалась щека. Она представила себе эту сцену. В появлении здесь отца Фульфгана она почувствовала намек на юмор, и у нее появилась надежда.

– Чем сейчас занимается Фицроджер? – спросила она у священника.

– Чем обычно заняты люди его типа. Он управляет замком и тренируется вместе со своими людьми. Наверно, – кисло признался священник, – такой человек должен совершенствовать свое тело, как я совершенствую свою душу.

– Он благородный рыцарь, – тихонько заметила Имоджин и продолжила беседу:

– Отец, вы можете остаться здесь, но мне кажется, что вам будет лучше совершенствовать ваш дух в Гримстеде, в монастыре.

К ее изумлению, Фульфган сразу же согласился с ней.