Цветок Запада

Имоджин была права, когда не доверяла его язвительной улыбке, и почувствовала, как запылало от стыда ее лицо.

– Не знаю, – мрачно пробормотала она.

– Последнее слово за вами, – спокойно продолжал Ублюдок. – Может, вас больше устраивает, если мы развернемся и возвратимся спокойно в Клив? Тогда, скорее всего, ни у кого из нас не слетит и волосок с головы.

Самое ужасное, что Фицроджер был абсолютно прав. Но ему не следовало бы тыкать ее носом в дерьмо, доказывая ее неискушенность в военных хитростях. Конечно, лобовая атака могла привести к успеху, но они тогда бы потеряли слишком много воинов. Зато, если они проникнут в замок через потайной ход, потери будут менее значительны.

Имоджин гордо подняла голову и попыталась испепелить Ублюдка пронзительным взглядом.

– Подайте мне чернила и пергамент, – наконец решилась она.

Все появилось перед ней настолько быстро, что девушка поняла – они не сомневались, что она пойдет на компромисс. Имоджин дополнила свой первоначальный план и сразу же объяснила, как лучше пробраться в замок. Но ее лицо при этом сохраняло каменное выражение.

– В скале сложно найти узкое входное отверстие, даже если вы стоите совсем рядом с ним. Оно имеет форму стрелы, а со стороны кажется, что это просто трещина в скале. Крупные мужчины не смогут сквозь него протиснуться, – сказала Имоджин и ехидно заметила:

– Если вы не снимете свою любимую кольчугу, то тоже не сможете туда пролезть.

Ублюдок молчал.

– Проход же темный и очень узкий. Но те, кто проникнет внутрь далее, сможет беспрепятственно продвигаться вперед. Лучше не зажигать факелы – они будут лишней обузой, так как там нечего рассматривать. Пол довольно гладкий, и нет почти никаких выступов. Вам просто нужно продвигаться на ощупь.

Имоджин вздрогнула, вспомнив, как ей в кромешной темноте пришлось брести по этим тайникам. Затем девушка продолжила рассказ:

– В конце концов темный отрезок туннеля кончится. Когда вы окажетесь непосредственно под замком, свет станет проникать через щели в стенах. По свету вы узнаете, что приближаетесь к цели. Проход станет шире, и скальный монолит сменится на каменную кладку. Дальше будет дверь, ведущая в подвал замка.

Имоджин видела, как внимательно они слушали ее.

– Если вы пройдете по подземному ходу еще дальше, там будут ступени, ведущие вверх. У последней, верхней ступени увидите люк, через который можно попасть на самый верхний этаж замковой башни. Этим люком пользовались редко, поэтому придется толкнуть его посильнее.

Имоджин продолжала рисовать и объяснять до тех пор, пока мужчинам не стало все ясно. Затем она передала пергамент Фицроджеру.

– Когда все закончится, все потайные ходы придется замуровать, – заявила Имоджин.

– Обязательно, – согласился он, но что-то в его тоне насторожило девушку.

– Вам не кажется, что лучше будет мне возглавить этот отряд, – заметил сэр Ренальд и протянул руку к пергаменту.

– Нет! – возразил Фицроджер. Имоджин показался странным его резкий ответ, но она уже ничего не понимала. Ей хотелось скорее оказаться дома и быть в полной безопасности.

Пока ожидали темноты, ее больше никто не тревожил. На ужин всем, в том числе и Имоджин, раздали холодное мясо и эль. Вот и все.

Она сердито поглядывала на Фицроджера, сэра Рональда и других рыцарей. Они, как ей показалось, разрабатывали план нападения, а может быть, просто болтали. Время от времени до нее доносился тихий смех.

Имоджин почувствовала, что ей нужно кое-что сделать. Она старалась весь день не обращать внимания на свои естественные потребности и пила очень мало, но мочевой пузырь настоятельно стал требовать своего.

Она посмотрела в сторону мужчин, потом оперлась на колени и на руки и попыталась отползти к кустам. Юбки чуть было не задушили ее, пока она наконец не подобрала их повыше. Каждое прикосновение – то ли к торчащим корням деревьев, то ли к другим препятствиям – отдавалось резкой болью во всем теле. Потом у нее совсем ослабли колени.

– Пытаетесь удрать? А может, решили в одиночку штурмовать замок?

Имоджин стояла на четвереньках в жутко неприличной позе с завернутой юбкой, и Ублюдок мог беспрепятственно разглядывать ее оголенные ноги. Она в этот момент ненавидела его больше всего на свете. Даже больше, чем Ворбрика.

– Просто я уже давно не могу терпеть… – пробормотала она.

Послышался резкий звук, и Имоджин поняла, что Фицроджер смеется. Тоже нашел себе развлечение – подумала она.

– Да, конечно, мы совсем забыли о подобных естественных вещах.

Сейчас в его голосе прозвучала симпатия, и выглядел он вполне дружелюбно. А может быть, ей показалось. Имоджин снова поползла к кустам.

– Прекратите, – скомандовал Фицроджер. – Я отнесу вас подальше. Больше ничем не смогу вам помочь. Мне кажется, что для вас это будет сложной задачей.

– Ничего смешного здесь нет, – сказала Имоджин, засверкав от гнева глазами.

– Нет, я сам как-то повредил ногу и помню, как тяжело было делать самые простые вещи. А ведь у мужчин имеются кое-какие преимущества.