Цветок жизни. Книга изумрудная

Мысли эти породили в голове моей один важный вопрос. Когда, на фиг, я смогу увести Ли от стада и быть уверенным, что никакие козлы нам мешать не станут, а?!!!

Танец закончился, и начался свист и аплодисменты.

И тут я понял, что увести Лилит я смогу нескоро, ибо па, выступил с заявлением, которое созвучно было моим мыслям.

— Ирэн, кто придумал проводить свадьбы с утра?!!! Давай после обеда? А лучше, перед ужином! Шикарная вечеринка, расходиться не хочется. Стадо, давайте гульнем до утра, отоспимся, а свадьбу по быстрому сыграем к вечеру? Кто «за»?!

Конечно же, никто не отказался! Радости полные карманы! И только мы с Ли, застыли, ужасаясь масштабу катастрофы, постигшей нас обоих.

Мы могли бы убежать, наверно, но Алена и Дженни, вцепились в Лилит и тянули ее куда-то. Она искренне не хотела уходить, оглядываясь на меня и убивая взглядом!

Ко мне подошел Никита Рескин и протянул руку, в знак…чего? Не знаю. Но руку пожал, поскольку мне стало жалко его, как когда — то кота моего ненормального. Потерять Лилит и жить? Лично для меня такое невозможно. А он, Ник, еще и улыбаться пытается.

Я всю ночь пытался протиснуться к Ли, видел, как она пытается ускользнуть и обнять меня, но стадо, почуяв веселье, сгруппировалось и издевалось над нами, не оставляя нас наедине.

Да, понимаю я все! Традиция и прочее. Но, чёрт, злило и бесило!

— Что, малыш, херовато? — Жу, пышка моя дорогая, вот тебя — то мне и надо!

— Жу, я смотрю, в тебе виски плещется, да?

— Там чего только не плещется! И сверху креветки! Выпьем, оглоед? — давай, пыха, выпьем и переживем этот ужас вместе!

И напились! Вчетвером. Я, пышка, Мирэ (жена Карамышева) и Стива. А что еще делать — то оставалось?!

Когда проснулся, ближе к полудню, я сказал искреннее спасибо своей Судьбе за такого отличного папу, как мой. Знал, коварный премьер, что будет тяжко и дал всем время на поспать, прийти в себя и искупаться.

Мы со Стивой, шафером моим, проснулись на пляже. Хорошо, что в шезлонге и под навесом, и плохо, что в одном шезлонге и на виду у всех.

— Бро, отлипни. Иди вон…к свадьбе готовься! — принц попытался перевернуться на другой бок, но было тесновато.

— Я готов. Только не к свадьбе, а в смысле готов умереть. Ты тут еще, морда белобрысая. Иди спать к жене. Поверь, я тебе ее заменить не смогу.

— Ага, побежал. Алена сердилась вчера. Я не помню на что, но ты очень смело защищал меня. Пообещал, если меня не загонят спать, то станешь следить за мной всю ночь. Вот, не уследил. Теперь мучайся.

— А Лилит? Ты ее видел?

— Дамы, нажрамшись, решили, что Ли они не отпустят и уволокли с собой! От тебя прятали, мачо, блин, — Стива присел на шезлонге, — Водички бы, бро.

— Стива, я сдохну, но не встану! Сходи сам, а?

— Что, засохли, пьянчуги? — и снова моя прелесть, пышка! — Вот, вода с лимоном. Таблетки шипучие.

Жу уселась прямо на песок рядом с нами и была, как бы так сказать, слегка не в себе. Я для начала выпил воды, таблетку, а потом принялся донимать Жу вопросами.

— Пышка, что с тобой? Похмелье? — я старался не ржать, глядя, как Стива жадно булькает водой и прямо из стеклянного кувшина.

Потом он уцепил зубами льдинку и захрустел так радостно, что мне тоже захотелось!

— Иль, понимаешь какое дело, проснулась я утром в саду, на диване, а в кармане вот, — она протянула мне пачку банкнот, пухлую, объемную и нулей много, — Я кого-то ограбила? Убила? Съела?

Стива смачно чихнул и заявил.

— Не, Жу. Ты вчера обыграла в карты министра финансов. Трать спокойно, не бойся. Все честно.

Жу почесала нос.

— Ага, понятно, — впала в некий похмельный транс, но быстро очнулась, — А как?

— Как, как… Не помню. Но, судя по пачке купюр, блестяще обыграла.

Я посмеялся, встал, снял одежду и пошел купаться, оставив Стиву и Жу восстанавливать события прошлой ночи.

Интересно, где Лилит?

Я плавал до тех пор, пока не понял, что обессилел, и вода сняла с меня жуткое, похмельное, и мозг мой снова начал работать, как и должно. Вышел на берег и с удовольствием растянулся на шезлонге, слушая хохот Стивы и моей экономки.

— Не, принц, ты помнишь, как жених наш пел? Я думала, описаюсь от смеха! — Стива, гад, отвечал ей радостным хрюканием.

Я пел??!!!

— А Мирэ? Помнишь? Она такая забавная, когда пьяная. Глаза по плошке и все принимает за чистую монету! Илька ей такого натрещал, что я испугался за нее. Она теперь уверена, что у него третий глаз есть! Оракул, мать его! — Стива потешно выпучил глаза!

Снова ржачь.

— А сам-то, помнишь? Ты на спор хотел забраться на руках по отвесной террасе! Полез, как горилла, повис и грохнулся в кусты, — Жу колыхалась от смеха и я вместе с ней.

Вот как они помнят все, а? У меня лично, титры. Сплошные.

— Вот оно что! А я то думал, почему Илька орал на меня! И полыхал, как не в себя, — он обернулся ко мне, — Бро, ты меня спасал, что — ли?

— Он не помнит ничего, проверено и не раз! — верно, Жу.

Я молчал и думал, как бы мне повидать Ли?

— Жу, а чего Алена на меня ругалась, не помнишь? — голос у Стивы дрогнул, и он с надеждой смотрел сейчас на пышку.