Цветок змеиного дома

Представляю удивление этих холоднокровных, когда они через несколько дней узнают, что и у четвертого лорда тоже будет девочка. Вот мой темный зверь тогда на контрактах оторвется!!! Ведь, по закону, только он вправе решать судьбу своего детеныша. Интересно, а у меня хоть спросит? Шэйтассс знает, как я к этому отношусь. Или не посчитает нужным? А еще я хочу увидеть его глаза, когда скажу ему о нашей малышке. Счастливые глаза «бездны»… Да и Анаишшш меня не поблагодарил… Невольно улыбнулась, зная, каким нежным и ласковым может быть эта зараза. Дэй… с Дэем нужно обязательно поговорить. Мы так мало времени проводим вместе. Не хочу терять его тепло. Вот бы вытащить его к тому озеру, что я сегодня с балкона разглядела. Точно! Всю семью вытащить. На пикник. Пока есть время до сборища «дорогих гостей». А то все работа да работа. Нужно и отдыхать…

Так, думая о своих лордах и судьбе всех своих детей, я и уснула, уткнувшись носом в изумрудный пушок на головке у Аналлин, положив ладонь на голый животик спящего рядом с матерью и сестричкой сына. Дыша сладким ароматом своих котят, – ох, простите, – нааганят, веря, что мои «супруги» и без меня со всем справятся. А я просто буду их греть. Если позволят…

* * *

Боевой крейссер медных ниддов.

Медноволосый нааганит с серебристыми медальонами, прикрепленными к его вискам, и металлическим обручем на лбу, сидящий в высоком кресле в навигационной рубке под охраной верных альминов его дома, глубоко вздохнул и открыл свои темногранатовые змеиные глаза, возвращаясь в реальность. Тихий зум, и система втянула в себя прикрепленные к мужскому телу датчики, освобождая носителя от виртуальных сенсоров, предназначенных для общения на больших расстояниях. Все еще находясь под впечатлением от Совета и со-рин третьего и четвертого лордов, которая оказалась совсем не такой, какой он себе ее представлял, нааганит рассеянно тряхнул головой, принимая от одного из своих воинов, одетого в светло-коричневую с оранжевыми вставками военную форму, бокал с тонизирующим напитком. Принюхавшись и не заметив ничего подозрительного, выпил. Одобрительно кивнул, оценив такую расторопность альмина. Усмехнулся, заметив, в каком потрясении горят темно-красные, как у всех ниддов, глаза его боевой шестерки от новости, что в их мир скоро снова придет еще одна самочка, да еще и иссаэра, потому что со-рин зеленых нитхов Лена может зачать от любого нааганита. Любого! И это пока было выше их понимания. Как и его.

Лена… А ведь он ее недооценил… Да, не так роскошна и красива, как Ингарр привык видеть в своих рин, но было в ней что-то манящее, непонятное, желанное… Что-то такое, что хотелось смять и подчинить. Сжать это хрупкое, едва прикрытое гаремным платьем, соблазнительное тело… Впиться в ее нежные, горящие после поцелуев ниида губы. Войти в ее плоть, вырвав стон удовольствия и боли… Увидеть ее глаза… и чтобы они смотрели на него так же, как на черного бассха, который всех так ловко обошел…

«Интересно, а какой у нее в этот момент аромат? Вон как у иссаэра ревниво ноздри затрепетали, когда она вернулась…»

Медноволосый нааганит, сидящий в кресле и отославший повелительным жестом от себя охрану, плотоядно пропустил сквозь клыки оранжевую ленту змеиного языка, чувствуя, как его охватывает возбуждение и охотничий азарт…

Приказал охране привести эорку, желая снять напряжение.

«А он еще так презрительно отзывался об этой самочке. И думал, что такая, как Лена, и близко не может согреть нааганита… Сочувствовал ее ньерам. Глупец!»

Да ни одна из известных ему со-рин, и его в том числе, ушедших в небытие, не смотрели так на своего лорда, как эта землянка! Наложницы, бывало… Особенно те, что давно грел в гареме нааганита, или, как Фамирра, которая искусно притворялась, думая, что он – двенадцатый лорд империи Амморан – этого не замечает. Но чтобы та, кто прошла через «дар жизни» и «право ньера», мутацию перерождения во время первой беременности, да еще являющаяся собственностью трех нааганитов, которые имеют право на ее тело в любое время, смотрела так открыто и с теплом… на господина?! Это было выше его понимания. А то, что Ингарр не понимал, его притягивало. А еще его привлек вызов в ее серо-голубых глазах, когда землянка презрительно ему усмехнулась, услышав о предстоящем допросе… Когда «сыто» потерлась щекой о грудь находящегося в боевой трансформации, довольно ухмыляющегося ньера, без капли страха перед его звериной мощью… Когда шептала на ухо Дэйрашшшу о статусе его брата и малышке иссаэре, прекрасно зная, что каждое ее слово разносится по всей империи… Специально шептала…

А потом ей вдруг стало плохо. И захотелось подхватить это хрупкое тело. Прижать к себе… Защитить…

Только вот, кого? Дарующую жизнь или ту, что была внутри нее? Наверное, все же, вторую.

Красавицей будет…