Цветок змеиного дома (СИ)

Мою голову осторожно, приподняли за подбородок гигантскими пальцами, подтянув мое тело так, чтобы наши глаза оказались на одном уровне.

— Я не хочу в это верить, ниид. Но, согласись, многое звучит очень убедительно. Понимаю, что сейчас не время выяснять отношения, но ты ведь знал о возможности завести от меня ребенка? Верно?

— Только догадывалс-с-ся. — напряжение.

— Вот видишь, — я горько усмехнулась. — Поэтому ты и расстался, с «даром жизни» не задумываясь, а не потому что… — замолчала. — Два в одном. И в постель по закону уложил, свой экзотический цветок, и детеныша получил, возможно, женского пола. Детеныша, которого я буду любить, как ни одна со-рин до этого не любила своего малыша, если конечно позволишь, и не заберешь свое сокровище в сектор черных ниидов.

Лицо нааганита, похожее на застывшую маску дернулось. — Лена… — хрипло.

— Не перебивай, — подняв руку, без страха, прижала ладонь к тонким трансформированным губам кровавого зверя империи Амморан, задев острые иглы выпирающих клыков. — Я тебя за это не осуждаю, Шэйтассс. Ты тот, кто ты есть, нааганит. Такова твоя сущность. Но у меня к тебе есть один очень важный вопрос, на который я хочу получить честный ответ, и не лги. Сейчас это уже не нужно, ведь ты и так получил все что желал. Сам тогда сказал…

В черной бездне змеиных глаз, прочерченных огненным росчерком вертикального зрачка, взиравших на меня с болью, отчаяньем и снова пробирающей до дрожи тоской, (потому что чувствовал, теряет), можно было сгореть и превратиться в пепел. Я и сгорала. Вернее оттаивала. Потому что уж что-что, а читать эти глаза, я давно научилась. — Кто я для тебя ниид? Альффин, или со-рин? Твоя самка, или твоя собственность? Скажи, я хоть капельку грела твое сердце по-настоящему? Или все же играл. Вот, что я хочу знать. Вот, что для меня очень важно, Шэйтассс. Вот…

Договорить мне не дали.

Издав непонятное шипение- клекот. Эбонитовый нааганит с кровавыми всполохами по чешуе, опустил меня на пол. Отодвинулся чтобы не задеть. А потом, не сводя с меня немного безумных, но уже полных ответа глаз, начал свою трансформацию…

Через пару минут, к стене меня уже прижимал мужчина. Высокий, мощный, довольно грубый и не терпеливый. С раздувающимися ноздрями. Горящими глазами. Рычащий, и честно признаться, немного пугающий, потому что с трудом себя контролирующий:

Жадный голодный поцелуй, пьющий мое дыхание и тепло.

Треск ткани, и платье на плечах разорванно, а по моей шее гуляет змеиный язык и хозяйские клыки, клыки ищущие место для… клейма. Вскрикнула от боли. Довольное урчание, руки перехватили и завели мне за голову, снова начав терзать горящие расцарапанные от его не сдержанности губы, сильнее вжимая меня в стену, своим твердым возбужденным телом.

— Глупая Альффин, — хриплый шёпот над ухом, и мочке тоже досталось от острых игл, а также гибкого языка и жадного мужского рта втянувшего в себя нежную плоть, — да я ни одну женщину так не желал как тебя, мой цветочек. Никого так не щадил, и не берег. Ни от кого, так не зависел. Совет двенадцати, а я думаю только о твоих глазах. Глазах в которых перестал видеть свое отражение. Почти перестал. Ты не предс-с-ставляеш-ш-шь, как это больно, мой Альффин. — Освобожденную от корсажа грудь болезненно и в тоже время бережно сжали, уделив внимание горошине соска- Слышишь, я называю тебя, мой Альффин. Мой цветочек. Мое с-с-сладкое безумие. Самкой, которую я выбрал. И не из-за потомс-с-ства. Грран ошибался… он не знал… советовал применить к тебе «право ньера», железа удалена и скоро, я не смогу им пользоваться. Да, я хотел… Это был единственный шанс в эту ночь. Но я не смог…Не смог… — Мое лицо обхватили широкими ладонями, заглядывая прямо мне в душу всепоглощающими озерами тьмы, — слышишь, Лена, не смог!

— Почему? — Едва слышно проговорила я, стараясь удержать предательские слезы, которые вопреки моей воли все же снова пролились.

Потому что я болен тобой, моя доверчивая маленькая девочка. Невинный цветок, не познавший в полной мере жестокости моего мира. Мою жестокость. Вот почему… — Мужчина, прижал меня к себе так, что я вздохнуть не могла. Так отчаянно. — Болен, и выздоравливать не хочу. Ты яд, Лена. Сладкий, нежный яд, разъедающий мое нутро. И я, убью любого, кто попытается меня от тебя избавить. Любого! Даже арри. И он это знает — Глухо…

На совет мы вернулись только минут через двадцать. После того, как кое — кто, полностью поправил мне здоровье. Разорванное черно-зеленое платье традиционное для со-рин, пришлось срочно заменить, другим, послав по нуарру одного из альминов в ближайший гарем. Представляю его удивление. Регалии на себя, четвертый лорд цеплял тоже в спешке…