Цветослов советов

Я хотела узнать мнение Старца относительно одного моего старого убеждения. При встрече я сказала ему: «Геронда, внимательно рассматривая различные события из своей жизни, я пришла к определенным выводам и заключениям, которыми и стараюсь руководствоваться. Так, например, когда кто‑либо не согласен со мной, в то время как я абсолютно убеждена в правильности своего мнения, я ему говорю: «Давайте оставим этот вопрос и возложим его на Бога. Пусть Он Сам, через последующее развитие событий, даст нам верный ответ». Когда дальнейшее показывает мою правоту, я не напоминаю своему оппоненту о нашем старом разговоре и о том, что я в конце концов оказалась права. Молчу. Обычно молчит и спорщик — мы редко находим в себе мужество признать свои ошибки. Для меня достаточно того, что внутренне он все понимает. Я рада, что благодаря моему молчанию, которое больше похоже на амнистию, он по отношению ко мне чувствует себя свободно, уверившись, что я нисколько не презираю его, но продолжаю относиться с прежним уважением». Выслушав меня,

Старец с восторгом воскликнул: «Чадо мое, да ты — психолог! Это совершенно правильная позиция: не осуждать никого за его ошибки и не напоминать ему о них. Тогда в человеке начинает говорить совесть, которая и обличает его. Только так исправляется зло. Если же ты начинаешь осуждать человека, он, естественно, начинает защищаться, оправдывать себя, перекладывать ответственность на тебя и на других людей, и в конце концов замыкается. Таким образом, зло не исправляется, но наоборот, лишь возрастает».

Не ругай его, и его душа смягчится

Иной раз лучше промолчать и не разбирать поступки других. Я вспоминаю отца Порфирия, который говорил: «Когда ты отругаешь виновного, то что он станет делать? Он не только не станет тебя слушать, но еще и будет стараться защититься и доказать тебе, что ни в чем не виноват. Душа его закроется еще больше. Но если ты не будешь его ругать, душа его смягчится, вы станете друзьями, и рано или поздно он придет и признает свою ошибку». Поэтому будем чаще обращаться к Богу с теми просьбами, какие мы хотели бы высказать ближним. Хотим, например, чтобы муж стал лучше, переменился, покаялся? Выскажем это Богу, а супруга будем продолжать любить».

Он не хотел сделать из нас копии самого себя

Старец с уважением относился к личности любого человека, со всеми ее индивидуальными проявлениями. Личность — это «образ неизреченной славы Божией,

даже если на нем есть следы падений». Отец Порфирий принимал человека таким, какой он есть, пусть он даже был весь искажен грехом. Старец не пытался насильно изменить человека, но молился о том, чтобы тот сам захотел измениться, возлюбив Христа. Хотя отец Порфирий парил высоко, видя, как низко мы пресмыкаемся, он не стремился уничтожить нашу индивидуальность, сделать из нас копии самого себя. Он уважал нашу свободу, даже когда мы делали неправильный выбор. Старец молился о том, чтобы мы выбирали добро и чтобы это был наш собственный свободный выбор. Он прозревал наше будущее, мог поразить нас своими дарованиями, мог свободно влиять на нас и легко направлять туда, куда хотел. Но он этого не делал, предпочитая, чтобы мы сами, свободно и сознательно, избрали свой путь. Он хотел, чтобы мы, поднимаясь все выше и выше, приблизились к нему, дабы он смог разделить с нами богатые дары, ниспосылаемые ему Божественной благодатью. Он видел, что и мы желаем находиться там, в вышине, рядом с ним, но… не прилагаем для этого никаких усилий, хотим, чтобы это произошло само по себе, как бы по мановению волшебной палочки. Это его сильно огорчало, хотя он нам об этом открыто и не говорил. Старец оставлял нас там, где мы были, чтобы мы осознали свое положение, прониклись ревностью и устремились по тропе, ведущей в горняя.

Не стоит снова предлагать ему прийти ко мне

Однажды я случайно узнал, что один мой хороший знакомый является родственником отца Порфирия.