Цветослов советов

Одна моя близкая знакомая сдала экзамены, и ей была выделена стипендия для продолжения обучении в Англии. Девушка поступила в аспирантуру и должна была заняться вопросами воспитания трудных детей. Она любила детей и подумала, что эта работа как раз для нее. Однако прежде чем покинуть Грецию, девушка решила, что необходимо получить благословение на новую работу у отца Порфирия, и мы вместе приехали к Старцу. Первой в келью отца Порфирия вошла моя знакомая. Когда девушка вышла, то было видно, что она над чем‑то серьезно задумалась. Она сказала мне, что, услышав про Англию и трудных детей, отец Порфирий сказал ей: «Эта работа не для тебя. Ты очень чувствительная, не выдержишь. Если хочешь… поезжай. Расскажу еще тебе следующий случай. Несколько лет назад одна девушка–врач с такой же чувствительной натурой, как и у тебя, спросила меня, можно ли ей поехать на учебу в Америку. Она специализировалась по вопросам душевных заболеваний. Я посоветовал ей не ехать. Она меня не послушала, уехала, а теперь лечится в психиатрической больнице».

Попроси их подписать договор

Многие люди жаловались Старцу на большие проблемы, возникающие вследствие неправильного ведения деловых переговоров с подрядчиками. Отец Порфирий в таких случаях говорил: «Всегда хорошо сначала составить и подписать договор с мастерами, которые будут работать в вашем доме. Тогда у вас не будет никаких неприятных разговоров, и вам не надо будет бежать за советом к духовнику. Спросите мастеров: «Это ваши подписи? Разве вы не на эту сумму договаривались? Итак, берите то, что вам причитается». А если мастер тебе понравился, то ты можешь, если хочешь, дать ему и сверх оговоренной платы..; Мы живем в миру и не являемся нестяжателями. Поэтому, чтобы избежать поводов к раздорам, нам следует заключать четкие и ясные договоры с рабочими».

Трудолюбие Старца

Широта познаний отца Порфирия просто поражала. Однажды ранним летним вечером мы приехали к Старцу и, побеседовав с ним, стали собираться в обратный путь. Мы сказали ему, почему так торопимся: нам надо было успеть на театральную постановку в театре Иродио [77]. Я приготовился услышать от Старца слова возражения против посещения театра. Но ничего подобного не произошло. Отец Порфирий заговорил о композиторе театральной постановки, исполнителе главной роли и сделал несколько очень точных замечаний о самой постановке. Я был поражен. Ведь всё его образование составляли два класса начальной школы! Во мне пробудилось любопытство. Увидев в исихастирионе антенну, я спросил у духовных чад Старца, хорошо знающих его уже на протяжении многих лет, для чего он ее использует. Мне сказали, что несколько лет назад отец Порфирий занимался созданием принимающего устройства, работающего на основе галинита. Кроме работы на земле, которую его преклонный возраст и слабое здоровье уже не позволяли ему выполнять, Старец любил заниматься техникой.

Я вспоминаю также железную печку — собственную разработку Старца. Зимой, после богослужения, мы все собирались вокруг нее. Здесь, в ожидании, ког–да каждый попадет в келью отца Порфирия, велись долгие разговоры, в то время как госпожа Хариклия (теперь Старица Порфирия), сестра Старца, угощала нас кофе и сладостями. Вокруг печи собирались люди, исполненные братской дружбы: богословы, священники, греки, сербы, судьи, философы, врачи, преподаватели, студенты. Это была очень теплая компания, так что, наверное, если бы даже печь погасла, мы бы этого не заметили.

Ради телесного труда

Однажды я пожаловался Старцу на то, что у меня больше нет сил трудиться. Я сказал:

— Эти последние дни отняли у меня все силы. Я не могу двинуть ни рукой, ни ногой. Зачем столько работ в монастыре?

Отец Порфирий сразу стал строгим, ответил:

— Если мы в поте лица трудимся ради Бога, а затем в этом раскаиваемся и начинаем роптать, то совершаем смертный грех. Хорошо это запомни! Без телесного труда, лежа на кровати, не стяжаешь добродетелей! Телесный труд — это великий Божий дар, дарованный нам для нашего спасения, для стяжания благодати Божией. Другие братья с радостью принимают уничижения и труд… а ты страдаешь? Величайший грех — потрудившись ради Христа, раскаиваться и страдать из‑за этого.

Ты же еще молод, и говоришь, что устаешь? В твоем возрасте я просто летел на послушание, хотел все успеть. Не смотри на то, что сейчас я уже почти ничего не могу делать. Ты делаешь еще меньше. В тебе прочно обосновался ветхий человек, который и сокрушает тебя. Но опомнись! Спой с воодушевлением, громко, радостно:

«Смерти празднуем умерщвление, адово разрушение, иного жития вечного начало, и играюще поем Виновного, Единого Благословенного, отцев Бога и Препрославленного» [78].

Затем Старец рассказал мне о своей жизни в скиту Кавсокаливия на Святой Горе.