Цветущая, как роза

- Да, Бог тому свидетель, - подтвердил я, продолжая одновременно жевать. - Таких, как он, один на миллион, Джудит. Если бы ты видела...

Перед моими глазами всплыла картина: Эли, освобождающий себя от пут собственной кожи. Я содрогнулся и спросил:

- Ну, как он сейчас?

- Лучше, чем вы, - ответила Джудит. - Он пришел в себя через сутки, встал сразу и вот уже неделю сидит, греется на солнышке. Не думаю, что какое-либо библейской чудо произвело такой шум. Они вас искали и искали. Потом нашли Голубку с индейским ножом в спине. Она, наверное, бежала, пока не свалилась, ее нашли в нескольких милях от того места, где вас видели в последний раз. Тогда поиски прекратили, а ваши имена перечислялись в молитве среди погибших. Вы и не поверите, как хорошо говорил о вас мистер Томас.

- Конечно, не поверю.

Я выпил все кофе и отдал Джудит чашку.

- Теперь вам нужно поспать, - сказала она, опустив подушки и обращаясь ко мне материнским тоном.

- Я уже достаточно поспал. Я хочу всех повидать. Я ДОЛЖЕН увидеть Эли. Если он не может прийти сюда, я сам пойду к нему. И мистера Монпелье, и Энди. Я должен всех повидать.

- Я сейчас приведу Энди. Я знаю, где он. Он так обрадуется, прихвост этакий, узнав, что к вам вернулся разум. Он сюда приходил, смотрел на вас, а вы ему такой ужас, бывало, скажете - и мне тоже иногда. Мы уже привыкли к мысли, что у нас на руках умалишенный.

Так она, складывая посуду на поднос, призналась в своей верности и преданности, беззаботно болтая, будто не понимала истинного смысла своих слов. И вдруг откуда-то снизу, наверное, из кухни, донесся пронзительный крик. Джудит схватила последнюю тарелку и поспешно поставив ее на чашку, бросилась к двери.

- Что это? - спросил я.

Она притворилась, будто не слышала моего вопроса, и выскочила, не ответив, но тщательно прикрыв за собой дверь. Через некоторое время за дверью послышались шаги и шепот. Голос Энди произнес:

- Я не скажу ничего. За кого ты меня принимаешь?

Потом появился и сам Энди. Он остановился у моей постели, взял мою руку своими мозолистыми ладонями. Его серые маленькие глаза влажно блестели, и ему пришлось забрать одну руку, чтобы смахнуть слезу со щеки, при этом он кашлянул, чтобы отвлечься от печальных мыслей.

- Ну, вот, Энди, дорогой. Рад тебя видеть. Как твое плечо?

- Уже в порядке, хозяин. А вы?

- Иду на поправку.

Наступила недолгая тишина. Мы смотрели друг на друга. Милое, простое, такое доброе лицо.

- Пусть мне только попадется один этот черт, я покажу им, почем фунт лиха. Поджарю заживо, - пригрозил Энди.

- В следующий бой я пойду уже в более воинственном настроении. Скажи-ка, Энди, что это такое, о чем ты не скажешь НИЧЕГО?

- Да так, ничего, - ответил Энди, явно что-то скрывая.

- В доме ребенок?

- Не видел я.

- Не лги мне, Энди. Что это за ребенок? Не твой ли случайно?

Он ухмыльнулся и, теперь уже освободившись от необходимости лгать, более уверенно сказал:

- За все время, что мы здесь, не появилось у меня детей, хозяин.

- Плохо, - сказал я. - Надо это исправлять. Чей же это в кухне?

- Думаю, это к вам кто-то пришел.

- А, понятно.

У него было время, чтобы придумать какое-то правдоподобное объяснение. Но это все равно не объясняло поспешность Джудит и шепот под дверью.

- Где Майк?

- Пошел к Проходу. Бедная миссис Рейн не может перенести смерти сына. Болеет, не спит ночами. Майк все время носит ей что-то успокоительное. Она бы и не пила его, если бы знала, что оно из ромовой бутылки Майка.

Я рассмеялся, чтобы поддержать Энди. Затем сказал:

- Я послал за тобой, чтобы ты помог мне одеться. Я хочу встать. Не мог же я попросить Джудит надеть мне штаны.

- Она бы не прочь, - ответил Энди. - Но я и не подумаю это делать.

- Тогда хотя бы проследи, чтобы я не упал, - попросил я, отбрасывая одеяло.

- Тоже не стану, хозяин. Джудит мне башку открутит за это.

- Тогда иди себе и не знай НИЧЕГО. Ты ведь так хорошо умеешь НИЧЕГО не знать, правда, Энди? И не прикидывайся. Я уже взрослый человек. И в своем уме. Не нужно обращаться со мной, как с ребенком. Что именно мне нельзя говорить? Об Эли, не так ли? Вы оба лгали мне. Эли умер, правда? Конечно, погиб. Я должен был догадаться. Невозможно выжить после всего, что он пережил. Некоторое время я, покачиваясь от слабости, сидел на краю кровати, потом, с трудом подпрыгивая на больной ноге, преодолел расстояние между кроватью и прессом для одежды, который стоял как раз напротив Энди, так что ему пришлось сделать шаг вперед, чтобы тронуть меня за плечо:

- Ладно, - примирился он. - Я сам вам все дам. Только успокойтесь.

Но успокоиться я не мог... Если с Эли что-то случилось, - думал я. Боже, упаси, но тогда я должен увидеть Линду.

- Башмаки, Энди, - скомандовал я. - Мои башмаки. Это самое важное.

- Эли жив. Здоров как бык, - заверил меня Энди, наклонившись под пресс и доставая оттуда начищенные до блеска башмаки.

- Так что там у вас за тайна?

- Э, да вот миссис Мейкерс.

- Умерла?! - выкрикнул я так резко, что сам испугался звуков собственного голоса.