Цветущие в вечности

– Земные колонии лояльны нам. Мы продолжим управлять ими, однако поскольку Небесное Царство уничтожено, и мы вероятно остались последним оплотом цивилизации, сумевшей покорить небо, нам следует быть осторожными. Мы поощрим стремление Земных прикоснуться к нашей культуре и станем активнее делиться с ними знаниями. Мы заставим их воспринимать нас не только как владык, но и как неотъемлемую часть их бытия. Так мы обезопасим себя.

Из обращения первого императора Иль’Кина к Совету, 577 г. эры Небесных Людей, 0 г. от Исхода

Пролог

Ты знаешь, мне

Такие снятся вещи,
Что, если они вещие,
Нам гореть в огне.
Ты знаешь, мне
Порою снится поле,
Где я сдаюсь без боя.
Я погибну на войне,
Потому что
Есть такие вершины,
До которых мне и вовсе не дотянуться.
И если завтра мне не суждено проснуться,
Похорони меня на цветочном поле,
Не прикрывая иссохших век,
Чтоб проросло из них хоть что-то, коли
Из меня не вырос счастливый человек[1].

Мужчина и девочка идут по дороге, держась за руки и стараясь не думать ни о чем, кроме своей цели.

Город за их спинами доживает последние часы. Бегут жители, в панике или смиренном принятии судьбы, молча или со словами проклятий на устах. Лишь малая часть строений уцелела. Зияют провалы, перемешались улочки – не угадать прежнего расположения.

Пришла беда поздним вечером. Накинулась страшным бураном, снося стены, срывая крыши, а после раздробила землю, что принялась сотрясаться крупными толчками и жадно проглатывать дома, опрокидывая фонари, брызжа поленьями очагов.

Искры роятся светлячками. Заревом поднимаются пожары, вьются гривами коней. От дыма свербит в груди и щиплет глаза. Шум моря перекликается с лязганьем повозок, гомоном обезумевшей толпы и надрывными криками городских стражей, что пытаются обуздать людской поток, но то непосильная задача.

Поднятые паруса на фоне зловеще-багрового и угольно-черного – спешно покидают пристань суда. Пронзителен плач чаек, оседает пепел на их узких крыльях. Обречена столица княжества.

Однако здесь, в полях, нет суеты. Вена пустынной дороги протянулась по бескровному полотну сугробов. Тьма густым туманом оглаживает раздробленный склон.

Мужчина и девочка ускоряют шаг. Поднимаются выше, минуя выжженные участки и поваленные деревья. Скрип снега под подошвами. Порыв ветра, пробирающий до костей. Девочка, зажмурившись от холода, запахивает сбившийся платок.

Время остановилось, слилось с мертвой тишиной в единое целое. Город тает видением. Где-то на соседнем холме храм обернулся руинами. Где-то в горах котловина помнит вкус ликориса. Нити пахнут угасшими жизнями, а Пустота подобна вскрывшейся ране.

– Я с вами, – шепчет девочка, когда мужчина замирает у моста.

Впереди проступают блеклые очертания поместья – того, что устояло. Высокие стены ограды скалятся вздыбившейся черепицей. Зев сорванных ворот приглашает гостей на просторный двор.

– Я не знаю, что с нами может стать, – выдыхает мужчина, глядя в требовательно нахмурившееся в ответ лицо.

Пряди черных волос следуют за ветром, открывая безобразный шрам – след от ожога на девичьей щеке.

– Если вы отправитесь без меня, то точно погибнете. – Она крепче сжимает мужскую руку.

Ощетинившийся ров под мостом колюч и пугающе гол. Совсем недавно бурная река текла по его дну, теперь же сменила русло. Радужные всполохи плывут облаками, храня призраки голосов. Кружатся снежинки.

Мужчина отводит взгляд:

– Хорошо.

Первый шаг он делает с застывшим сердцем, второй же столь быстро перетекает в последующие, что не хватает времени одуматься. Сорванные створки ворот на каменных плитах припорошены снегом. Девочка давит вздох.

Поместье пред ними молчит парадным крыльцом. Недвижное, бездыханное. Но внутри, в лабиринте разбитых комнат, сломанных костей, смятых дверей, еще теплится жизнь.

Часть I Когда рождаются Боги

Глава 1 Учитель

– Вам не кажется, что госпожа чересчур подавлена?

– Ей нездоровится с самого утра. Страшная слабость.

– А вчера мясо показалось ей тухлым, пусть и свежее оно было, и приготовили как обычно.

– Неужто она…