Цветущий бизнес

Лучше бы я этого не делала, потому что взору моему предстала очень неприятная картина: три громадные звероподобные особи мужского пола жутко матерились и тащили по ступеням окровавленный, отчаянно воющий организм, пол и возраст которого определить было крайне затруднительно, так организм был измордован.

Когда верзилы бросили этот несчастный и еще живой кусок человеческого мяса на мои коробочки, я была готова тут же сделать харакири. Остановило лишь отсутствие подходящего предмета. “Уж лучше самой покончить счеты с жизнью, чем дожидаться помощи от верзил,” — подумала я, ни на секунду не сомневаясь, что мой воющий сосед пострадал именно от общения с ними. Хотелось думать, что он заслужил, но и я уже много чего натворила: проникла в чужой дом, раскрыла тайник, помяла гору коробочек, да и бриллианты, которые утащил вор, явно повисли на мне.

“Сейчас ненароком узнаю остальные тайны, после чего биография любого покойника на фоне моей будет просто воплощением перспектив,” — с грустью подумала я. Захотелось поглубже зарыться в коробочки, и вместе с тем я прекрасно понимала, что лишние звуки в настоящий момент ни к чему.

Однако верзилы так гневались, что им было ни до звуков. Открыв какую-то дверь, они вновь схватили свою жертву и потащили ее, матерясь пуще прежнего. Меня обдало странным неприятным запахом, видимо исходящим из той комнаты, куда вошли верзилы. Теперь уже не имея возможности наблюдать происходящее, я “наслаждалась” одними воплями. Когда же вопли заглушил шум работающего механизма, мне сделалось совсем дурно.

“Неужели беднягу распиливают на части?” — подумала я, с трудом сдерживая порыв выскочить из своих коробочек и бежать куда глаза глядят.

Дело в том, что глаза глядели на вторую дверь, массивную и металлическую, но вдруг она закрыта. А тут еще жертва завопила гораздо громче механизма, что говорило о том, как ей несладко. Я решила остаться в укрытии.

Не могу передать своих ощущений. Слышать как в соседней комнате зверски издеваются над человеком и понимать, что в любое время то же может произойти и с тобой — мучительно. Я выдавала Господу такие щедрые обещания, на какие только хватало фантазии. Очень часто щедрость бывает полезной. Господь меня услышал. Вскоре визг неизвестного мне механизма прекратился, и раздался омерзительной хрипоты бас, явно принадлежащий одному из верзил:

— Ну во, бля, и все.

— Будет, бля, знать, — добавил второй, не менее отвратительным хрипом.

— Сваливаем, — резюмировал третий, — а то бабы скоро припылят.

Они протопали мимо меня. Хлопнула дверь, лязгнул замок и потух свет, из чего я сделала вывод, что выключатель находится по ту сторону двери, а следовательно искать выход придется в полной темноте. Положение казалось безнадежным.

“Судя по всему, сижу глубоко под землей, — размышляла я, не решаясь покинуть коробочки. — Но это не просто подвал, а какое-то специальное помещение, потому что стены и пол покрыты кафелем. Да и гора коробочек здесь неслучайно. Раз есть запах, упаковка и механизмы, значит это производство. Может даже подпольное, иначе чем объяснить потайной вход из дома: я летела не меньше семи метров, пять до земли и, видимо, ниже. Глупо было бы предполагать, что хозяин попадает сюда таким же образом. Вероятней всего я провалилась в шахту лифта. Но верзилы зашли в ту дверь, значит она ведет на улицу. Однако, рассчитывать на дверь — нелепо. Мне ее никогда не открыть. Но если это производство, значит долго оставаться в одиночестве мне не дадут. Работники могут появиться в любой момент, да и верзилы каких-то баб поминали.”

Очень не хотелось думать о том, что будет, когда пришедшие сюда бабы обнаружат меня сидящей на горе помятых коробочек. И уж совсем не хотелось думать, что стало с тем несчастным, которого притащили верзилы. Я четко видела: ушли они с пустыми руками.

Минут пять я не решалась шелохнуться, прислушиваясь к густой и вязкой тишине. В конце концов рискнула выбраться из укрытия, сделала несколько осторожных шагов и прошептала:

— Э-эй!

Тишина.

Я сделала еще несколько шагов, нащупывая вход в соседнюю комнату. Снова прошептала:

— Эй! — и опять тишина.

Тишина и темнота. Хоть глаз коли. Захотелось плакать.

И тут мои руки уперлись в какой-то предмет. Я нащупала широкое пространство, обитое железом, (видимо стол), провела по нему рукой и попала в нечто теплое и мягкое, понюхала: запах крови. Ужас охватил меня. Потеряв всякий разум, я принялась хаотично метаться, натыкаясь на разные предметы. Что-то со звоном летело на пол, что-то на меня, было больно, но я носилась, как ошалевшая от страха кошка. В конце концов я поскользнулась и упала. Рука попала в липкую лужу, и какая-то дрянь уперлась в мой бок. Судя по всему мужской башмак.

“Это все, что осталось от бедняги, замордованного верзилами,” — подумала я, пытаясь подняться с пола и опираясь на какой-то предмет с ручкой.