Цветущий бизнес

В столовую вошел Виктор. Бережно неся перед собой испачканные мазутом руки, он подошел к Катерине. Она заботливо подкатала рукава его рубашки, открыла кран горячей воды и даже протянула кусок хозяйственного мыла. Виктор взял мыло, как ни в чем не бывало поцеловал жену в висок, и начал мыть руки. Она стояла рядом и ласково гладила его по могучей спине, а когда он потряс вымытыми руками, с нежной улыбкой протянула ему полотенце.

Иванову трудно чем-либо прошибить. Она как намазывала на тостер масло так и продолжала с невозмутимым видом заниматься тем же. А вот я надолго потеряла дар речи. Даже хуже. Я и до этого на еду смотрела с отвращением, а теперь и вовсе кусок завтрака застрял в горле. Я не верила своим глазам.

— Иванова, — прошептала я, толкая ее в бок, — мне приснилось или правда был скандал?

— Был скандал, — ответила Иванова и потянулась за солидным шматом буженины.

— И дело шло к разводу?

— Дело шло, — умащивая буженину на тостер, согласилась Иванова.

— Так от чего же, вдруг, Катерина так стала нежна?

Иванова удивленно посмотрела на меня, рискованно распахнула рот, откусила приличный шмат бутерброда и, энергично жуя, как о само собой разумеющемся сказала:

— Чего-то хочет от Витьки.

— А Виктор? Он же был полон решимости.

— А Виктор, как все мужчины, всегда рад помириться.

Катерина тем временем хлопотала над тарелкой благоверного: стаскивала со всего стола самые жирные ломти. Виктор рубал с треском за ушами. Мне по-прежнему кусок в горло не лез. Настроение было философское. Ох, не развелась бы я с четвертым мужем, когда бы так ухаживала за первым.

— Витенька, Людмила Петровна с Соней поедут в город, — промурлыкала тем временем Катерина.

Витенька громко хлебнул сметаны и ответил:

— Угу.

— Продукты закончились.

— Угу.

— Мне надо бы на рынок, — продолжила Катерина, делая вид, что в аппетите мужа черпает истинное наслаждение.

— Угу.

— Я поеду, наверное, с Людмилой Петровной и Соней. Куплю чего надо, по городу прогуляюсь.

— Угу, — согласился Витенька, дерзко расправляясь с куском говядины.

— Чиво “угу”?! Чиво “угу”? — вдруг возмутилась Катерина. — Деньги давай!

— А-аа, — протянул Виктор и поскреб в затылке. — Деньги? — Он стал таким задумчивым.

— Да, деньги, — напирала Катерина, — будто не знаешь, что уж кончились давно.

— Как же давно, когда три дня назад давал.

— А жрешь что? Думаешь этот кусок с неба упал?

Я толкнула Иванову в бок и с облегчением шепнула:

— Сейчас опять начнут разводиться. Приятно, когда все как у приличных людей.

— Сейчас Витька пойдет за бабками, — не согласилась Иванова.

И Витька действительно встал и покорно потопал за деньгами.

“Нет, что-то намудрила я со своими мужьями, — тоскуя, подумала я. — А у какой-то глупой Катерины все так просто, идет, как по маслу.”

После завтрака Катерина нежно облобызала Виктора, помахала ему вслед рукой и вдохновенно полезла в “Хонду”.

— Она нам не помешает? — поинтересовалась я у Людмилы.

— А что, есть варианты?

Вариантов не было, и я согласилась на Катерину, мечтая потерять ее где-нибудь по дороге. Надо сказать, что как только у Катерины появились деньги, от нежности к Витьке не осталось и следа. Всю дорогу она поливала мужа из всех стволов. Я дивилась, а Иванова флегматично кивала и ковыряла в зубах.

Естественно, ни о каких поисках уже не было и речи. Даже Людмила забыла про своего Моргуна. Мы сразу же поехали на рынок, причем на вещевой. Там упакованная разнеженным Виктором Катерина скупала все, что продавалось. Первым делом она потащила нас к брючным костюмам, невзирая на свою фигуру напялила самый смелый и зачарованная застыла перед зеркалом. Мы с Ивановой задохнулись от ужаса.

— Ну как? — вдоволь налюбовавшись, спросила нас Катерина. — Хорошо?

— Смотря кому, — искренне призналась я. — Мне хорошо.

— Почему? — изумилась Иванова.

— Ты же знаешь, мне всегда хорошо когда кому-то так плохо, — ответила я, кивая на брючный костюм.

— Завидует, — успокоила Катерину Иванова.

“Вот кто настоящий мастер лицемерия, — подумала я. — Ведь Катерина в этом брючном костюме похожа на слона в пижаме.”

— Беру! — окрыленная Ивановой, радостно воскликнула Катерина и полезла в сумку за деньгами.

Это “беру” сопровождало нас долго. За костюмом последовало платье, затем кофточка, затем нижнее белье, свитер, банный халат… Ни о каких продуктах речи не шло. Я не выходила из ужаса и мучительно гадала во сколько же простофиля-Витька оценил Катеринину нежность. Мы с Ивановой топтались у прилавков, чувствуя себя свидетелями чего-то неприличного.

Первой не выдержала Иванова.

— Пойдем покурим, — рявкнула она и потащила меня к “Хонде”.

Там мы неплохо провели время за обсуждением вкусов Катерины, когда же глянули на часы, — разволновались.

— Вернись и вытащи эту дуреху, пока она не потратила все деньги. Иначе за продукты придется платить тебе, — сказала Иванова, после чего я, подстегнутая перспективой, помчалась на рынок.

Здесь уместно вспомнить моего дедушку, который по этому поводу говаривал: “Кто за чем ходит на рынок, лично я за женой.”