Цветущий репейник (сборник)

Олег отодвинул дверь огромного шкафа, отомкнул маленькую серую дверцу сейфа и убрал пистолет. Он искоса с усмешкой поглядывал на Ромку.

Под халатом была ещё рубашка, футболка и тельняшка.

— Да, теперь я понимаю, что минус двадцать для твоего прикида — не предел, — рассмеялся Олег. — Иди в ванную, я тебе сейчас что-нибудь из одёжки подберу. Извини, детских вещичек нет. Был бы маньяком, приберёг бы что-нибудь трофейное, окровавленное.

— Иди ты! — беззлобно и расслабленно огрызнулся Ромка. — Где тут у тебя ванная?

Без особого смущения он скинул остатки одежды. Он был тонким, на удивление смуглым посреди зимы, ободранным, в синяках и старых шрамах. Животу него втянулся до позвоночника. Такое Олег видел лишь у бродячих собак, блуждавших в поисках добычи у молокозавода и греющих впалые бока на тёплых канализационных люках.

Ванная напоминала обычную комнату. Большая, с зеркальными дверцами на шкафу во всю стену, с огромной ванной, отгороженной полупрозрачными пластиковыми дверцами. На сушилке висели разноцветные махровые полотенца, мягкие и пушистые даже на вид. На полочке над раковиной выстроился батальон пузырьков: синих, розовых, зелёных, фиолетовых.

Пока Ромка разглядывал флакончики и баночки, Олег заметил в коридоре оставленные Ромкой на столике очки.

Он вдруг взял их и надел. Разболтанные дужки раздвинулись и пришлись впору. Стёкла были примерно на минус четыре. Олег глянул на себя в зеркало. Трещина пересекала глаз пополам. Если смотреть сквозь такие очки, то и мир казался надтреснутым, дребезжащим, зыбким.

— Слушай, как тут у тебя кран включить? Рычаги, блеск, ничего не поймёшь! — крикнул Ромка из ванной.

— Погоди мыться, — Олег зашёл в ванную, порылся в шкафчике под раковиной и достал электробритву. — Давай снимем твой вшивый домик.

Ромка пригладил чёрные, криво подстриженные волосы.

— Валяй, — он сел на подставленный табурет. — Вшей, правда, пока нет. Не обзавёлся после приёмника. Но когда ещё попаду к парикмахеру, да к тому же в такой цивильной хате, как у тебя.

— В детприёмнике давно был? Оброс здорово.

Волосы падали на оранжевые кафелины. Ромка сидел поджав ноги, слушал жужжание бритвы и смотрел в пол. Ему казалось, что такой оранжевый пол должен пахнуть апельсином.

— Зачем ты со мной возишься?

— Что? — Олег выключил бритву. — Мне скучно. Голова болит. И бессонница… Залезай в ванну. Мойся, а я что-нибудь поесть приготовлю. Чистые вещи на стиральной машине. Полотенце жёлтое возьми. Мыла не жалей.

— На шампуне ты уже сэкономил, — Ромка кивнул на отрезанные волосы.

В бескорыстие Олега он не верил, но решил, раз уж к нему попал, хотя бы помоется от души. Он вышел из ванной только через час, розовый, благоухающий, в трусах до колен и Олеговой футболке.

В огромной кухне всё сверкало, сияло: лампочки, бра, кастрюли, стаканы и рюмки, плита с красными раскалёнными блинами. У Ромки даже глаза заслезились от блеска.

— Шикарно живёшь, — Ромка уселся на табуретку с металлическими ножками и мягким кожаным сиденьем.

— Много еды сразу не дам, — предупредил Олег. — Знал я одного мальчишку, который объелся и умер от заворота кишок.

— Я в курсе, — отмахнулся Ромка, наворачивая за обе щёки картошку с мясом. Немного насытившись, он решил завести светскую беседу. С осуждением глянув на Олега, лениво ковырявшего вилкой в тарелке, он поинтересовался:

— Детдомовец ты, что ли? Один живёшь? И бабы нет. Зачем тогда такие хоромы?

Олег улыбнулся:

— Я и сам иногда думаю: зачем? А детдомовцем быть не обязательно. Родных теряют и взрослые.

— Сколько же тебе лет, если ты всех пережил?

— Тридцать восемь.

— Уф! Какой старый, — Ромка покрутил головой. — По тебе не скажешь.

Он всмотрелся в бледное лицо Олега, худощавое, жестковатое: острые скулы, крепкий подбородок, чуть впалые щёки, глаза синие, глубокие, даже слишком.

«Наверное, как та самая Марианская впадина», — вспомнил Ромка, что когда-то учил в школе. Только глаза и вертикальные морщины у губ выдавали его возраст.

— Заведи бабу. Говорят, от них веселее.

Олег рассмеялся.

— Нет, не зря я тебя приволок. Развеселишь кого хочешь.

— Я, вообще-то, не клоун. Может, тебе сплясать вприсядку? — Ромка скривил губы.

— Так я и сам сплясать могу. Гопака. Только вряд ли станет легче. А жену… Был помоложе, служил в армии. Денег не было, общага. Жену привести некуда.

— Теперь есть куда, а уже в лом, — подсказал Ромка.

Олег снова рассмеялся, но вымученно.

— Я в некоторые комнаты, наверное, год уже не заходил. Домработница там убирается. А я как приду вечером, один маршрут: ванная, кухня, спальня. Вот и всё.

— Девку заведи, — Ромка нацепил очки. — А ещё лучше двух. Они и комнаты освоят, всё тут вверх дном перевернут.

— Что-то ты не по годам свёрнут на женском поле. Девка, конечно, хорошо, но меня одна такая обокрала и вообще. Из-за работы некогда романы крутить.

— Какая у бандитов работа? — прыснул в кулак Ромка.

— Да я в принципе не бандит, — пожал плечами Олег. Он достал из массивного холодильника бутылку водки, оглянулся на Ромку и захватил с полки ещё пакет молока.