Цветущий сад

Нэнси почувствовала, как остро реагировал Вир, когда леди Майклджон обращалась к нему с вопросами. Ей тоже хотелось побольше узнать о Клариссе, но сейчас было не время и не место. Вир коснулся губами ее губ, и она не оттолкнула его. Нэнси расслабилась, ощутив тепло его тела, наслаждаясь любовью и жизнью. Она крепко обняла Вира за шею и почувствовала, как он вздрогнул и еще крепче прижал ее к себе. Ей необходимо было ощущать рядом живое тепло, чувствовать, как кровь горячо струится по жилам. В ней накопилось столько нерастраченной любви, и некому было отдать ее. Разве только Виру. Джек не нуждался в ней. Рамон — тем более, если он мог позволить себе принимать жену ее отца всего через несколько часов после того, как они расстались. Она не испытывала страсти к Виру, но чувствовала нежность, привязанность и симпатию.

— Давай уйдем, — сказал он сдавленным голосом, и она молча согласилась.

Хозяин с хозяйкой незаметно покинули яхту, но оркестр продолжал играть, а стюарды угощали гостей шампанским и икрой, омарами и перепелами. Вир обнимал ее за плечи, тихо шепча на ухо ласковые слова, в то время как шофер вез их по темной дороге к полуосвещенному зданию отеля.

Ночной ветер дул в лицо Нэнси, развевая волосы, а на глазах у нее выступали горячие слезы. Она была с человеком, который любил ее, ценил и уважал. Но сердце ее разрывалось от тоски по тому, кто посмеялся над ее чувствами. Раньше она не понимала, что означали слова «власть одного пола над другим». Теперь же сама ощутила, что это такое. Это была неослабевающая власть Рамона над ней. Власть, заставившая ее забыть о своей гордости и достоинстве и молить хотя бы об одном его прикосновении, об одном поцелуе.

— Люблю тебя, — шептал Вир, сжимая ее руку и направляясь вместе с ней по устланным розовыми коврами коридорам к роскошному номеру Гарден-свит. Нэнси, не в силах что-либо сказать из-за душивших ее слез, молча сжала его руку, пытаясь овладеть собой. У дверей он подхватил ее на руки и, как невесту, перенес через порог. Она улыбнулась, а он, опьяненный своей победой, даже не заметил, как дрожат ее губы.

— Я мечтал об этой минуте еще мальчишкой в Молсворсе. Ты была тогда новобрачной и вряд ли подозревала о моем существовании.

— Теперь я знаю о тебе, — тихо сказала она.

Он осторожно поставил ее на ноги у края постели. Она стояла не шевелясь, отвернув голову. Он покрыл ее лицо страстными поцелуями, осторожно стягивая с плеч узкие бретельки платья. Соскользнув вниз, блестящий материал растекся по полу маленькой сверкающей лужицей.

— О Боже, как ты красива, — благоговейно прошептал Вир Уинтертон, когда она предстала перед ним во всем величии своей наготы.

— И, по существу, непорочна, — раздался громкий голос из угла комнаты.

Нэнси пронзительно взвизгнула. От неожиданности Вир тоже вскрикнул и потянулся к выключателю. Комната наполнилась слепящим светом. Рамон сидел в глубоком плетеном кресле с бокалом шампанского в одной руке и сигаретой в другой. Он говорил с явно презрительным хладнокровием, однако его остекленевшие глаза выдавали бешеную злобу.

— Не об этом ли она говорила мне, а я так опрометчиво поверил, — продолжал он, не спеша гася сигарету и осушая бокал. Он поднялся и улыбнулся Нэнси, застывшей на месте и воспринимающей происходящее как ночной кошмар. В своей выставленной напоказ наготе она чувствовала себя вавилонской блудницей. Тяжесть в груди сковала ее так, что она не могла ни говорить, ни двинуться с места.

— Это было так убедительно. Я не из тех, кто легко попадается на женские уловки, однако на этот раз мне, по-видимому, пришлось столкнуться с очень опытной лгуньей.

— Нет! — Это было похоже на приглушенный стон. Она должна наконец сдвинуться с места и подойти к нему.

Его темные глаза нехотя оторвались от ее лица и медленно, почти лениво скользнули вниз к розовым соскам, затем к густому вьющемуся пучку волос на лобке. Губы его были плотно сжаты и выражали скрытую боль, а в глазах застыло потрясение, будто он только что заглянул в ад.

— Ну что же, забавляйтесь, — небрежно произнес он и вышел, хлопнув дверью.

Вир резко схватился за ручку двери, изрыгая проклятия. Нэнси бросилась к нему, повиснув на его руках:

— Нет! Пожалуйста! О Боже, не надо!

— Я убью его! — Вир попытался освободиться от Нэнси, но она загородила собой дверь. Глаза ее сверкали как у сумасшедшей.

— Нет! Нет! Пусть он уходит! О Боже, пожалуйста!

Она конвульсивно вздрагивала, лицо побелело, на нем темнели расширенные от ужаса глаза. Рамон был здесь! Он пришел в ее комнату! Он ждал ее, а она явилась с другим мужчиной, стояла перед ним голой, обнимала за шею и принимала его поцелуи.

— О Господи, — застонала она, опускаясь на колени. — Ниспошли мне смерть! Сейчас же! До наступления утра! До того, как я должна буду снова встретиться с ним.