Цветы Белого ветра

Зачарованная дверь трещала под натиском твердых когтей. Первая гостья сумела выпутаться из ловушки и присоединилась ко второй, которая настырно устраняла это досадное препятствие.

Белозор отвел лошадей в единственное безопасное на данный момент место — в комнату, и приказал юным наемникам с Яськой забаррикадироваться и не высовывать носа.

— Постараемся продержаться! — пробормотал Северин, запрыгивая на Сарыча.

В голове мага созрел план дальнейших действий, на тот момент кажущийся самым эффективным. Заклинание вышибло остатки двери, которая с треском накрыла двух тварей. Сарыч, лягнув копытом одну из них, рванул вперед, на волю. Повинуясь охотничьему инстинкту добивать раненого, обе хищницы почти одновременно подорвались следом за всадником, вспахивая когтями наметенные сугробы снега.

Путь до болотищ был не так далек, особенно если туда добираться на пущенном во весь опор коне. Правда перед всадником то и дело возникали ветви деревьев, грозящие скинуть его на землю. Увертываться от них и поминутно оглядываться на преследователей — все это требовало сосредоточенности, и маг оставил попытку пустить в ход боевую сферу. Он предпочитал наблюдать за так называемой "дорогой". Несущимся вслед тварям было трудно соперничать с конем, по той простой причине, что достичь приличной скорости им мешали непомерно длинные когти.

Вот-вот должна была показаться покрытая тонкой коркой льда болотная трясина, в центре которой находился один-единственный клочок суши.

Отныне исход событий решал правильный расчет времени. Немного осадив Сарыча, Северин применил заклинание "моста", от которого трясина стала похожей на выложенную камнем дорогу. Когда по затвердевшей топи заскрежетали когтистые лапы преследовательниц, конь и всадник уже находились на спасительном клочке суши.

Дождавшись подходящего момента, Белозор с легкостью дезактивировал заклинание "моста". Послышался хруст, а затем шипение: обе твари увязли в трясине. Одна из них умудрилась сделать рывок вперед, но как бы она ни старалась выбраться, как бы ни цеплялась когтями за присыпанную снегом ледяную корку, минуты ее жизни были сочтены. А маг с помощью все того же заклинания "моста" выбрался на берег и заспешил к избушке лесника.

"Кто знает, вдвоем они решили пировать или целым семейством", — думалось Северину. Его магические силы почти иссякли. Верными признаками тому являлись сонливость и озноб. Он вспомнил свою неудачную попытку открыть коридор между двумя мирами и устало выругался.

Тем временем, в избушке, сидящая под плащом учителя Ястребинка мысленно взывала к богам, прося о защите и покровительстве. Тальке пришлось взнуздать лошадей и вверить их Растрепаю, чтобы тот по возможности не позволял им метаться по избе и пресекал попытки встать на дыбы. Через какое-то время лошади немного успокоились, сбились возле печи и притихли.

— Наверное, все закончилось? — робко предположил сын поляра. Ему совершенно не нравилась эта зловещая тишина.

— И что с того? — незамедлительно отреагировал его друг. — Господин Белозор обещал прибить нас, если мы ослушаемся и выйдем.

— А если его смертельно ранило, а мы вместо того чтобы спасать его здесь отсиживаемся? — не сдавался Таль. — Яська, будь здесь, а мы с Трепой разведаем обстановку.

Проводив тоскливым взглядом скрывшихся за дверью наемников, ученица мага лишь вздохнула, а затем с удвоенным рвением принялась вспоминать то единственное боевое заклинание, которое ей было известно.

Очутившись в клети, наемники не обнаружили там ничего кроме выбитой двери, разбросанных повсюду клоков сена и опрокинутых лошадьми кормушек. Затем они вышли в сени, которые всем своим видом красноречиво говорили о недавно произошедших событиях: глубокие, похожие на следы от когтей, рытвины на полу и стенах, разбросанные щепки и разноразмерные доски на том месте, где раньше находилась входная дверь.

— Топором что ли рубили? — с недоумением спросил Растрепай, склоняясь над тем, что осталось от двери.

Подгоняемые ветром тучи двинулись дальше, на восток, предоставив небо его полноправной хозяйке — луне. Теперь, в этом лунном свете, окружающая действительность казалась чужим миром, страшным сном. Талька напрягся как пружина и вгляделся в молочно-кобальтовую ночь, на залитый луною двор.

— А ты видел, что в сенях тоже дверь снесли? — раздался голос находящегося рядом Растрепая. — К нам кто-то ломился…

Как будто Талька сам этого не видел! Но теперь-то все как будто бы нормально. И тихо. С крыши сорвался клок снега, и подхвативший его ветер пригнал в сени рой искрящихся в лунном мерцании снежинок.

"Пойдем обратно", — хотел сказать сын поляра, но не успел, потому что в сени словно просочилась гибкая тень. Ничуть не растерявшись, он оттолкнул от себя Растрепая, а сам отпрыгнул в противоположную сторону. Раздался противный скрежет: туда, где секунды назад стояли наемники, вонзились когти доселе невиданного ими существа. Кинжал, которым Талька запустил в гостью, к его удивлению отскочил от блестящей кожи и, быстро вращаясь, упал на пол.