Цветы бессмертия

Машина начала притормаживать у здания следственного комитета. Здание это имело привлекательный вид, здесь буквально пару недель тому назад закончился капремонт. Оно было светло-зелёного цвета, с усеянными, как соты, окнами. Фургон уже миновал контрольно-пропускной пункт, и вот они на месте. Дверь открыл тот самый мужик без маски. Правдин сам встал и ждал дальнейших команд, но парни, сидевшие подле него, привыкли работать без команд, они схватили его за руки, согнули на 45 градусов вперёд и повели его к временному месту дислокации. Ноги Павла, тяжело шагая по свежим и грязным лужам, прошли до следственного изолятора, где ему предстояло провести пару дней в дали от бурной общественной жизни.

Его завели в небольшую комнату, где не очень приятно пахло краской, но это не могло не радовать, ведь это означало, что камера куда его привели была ещё не тронутой. На двери имелось окошко с чёрной решёткой. В комнате, была кровать с новым постельным бельём, стул и стол. Туалет тоже присутствовал. Одним словом, было всё необходимое для жизни. Вот только Правдина, который на хорошую зарплату судьи и отцовские подачки мог позволить себе жить припеваючи и не в чём себе не отказывать, это не очень-то и устраивало, но деваться ему было некуда.

Он думал о том, что же его спросят на допросе, и вправду ли есть записи всех его разговоров с Сорокиным или это всё-таки дешёвый блеф. Нет, подумал он, тот мужчина, который это ему сказал, не мог врать, его внешний вид сам говорил за него, что он врать не умеет, его честь и достоинство выше этого дерма. Правдину оставалось только ждать.

Прошло пару часов, время было уже 10, как в камеру к Правдину вошёл парень лет тридцати с короткими рыжеватыми волосами и большими выпуклыми голубыми глазами, в руках он твёрдо держал дипломат из искусственной кожи. Лицо его было приятно на вид, но при этом оно не несло ничего хорошего для Павла.

— Здравствуйте, Павел Анатольевич, я Медведев Сергей Александрович. Я непосредственно занимаюсь вашим делом. У меня, как у следователя, есть к вам пару вопросов. — с полной невозмутимой уверенностью произнёс вошедший парень.

— Здравствуйте, слушаю вас. — с какой-то сонливой усталостью ответил Павел.

Медведев достал из дипломата звукозаписывающие устройство и звонким щелчком включил его.

— Первый вопрос — Что вы обещали гражданину Сорокину?

Немного подумав о последствиях его ответа на этот вопрос, Правдин ответил.

— Я должен был вынести фальсифицированное решение в суде, в его пользу.

— Второй вопрос — О какой сумме вы договорились? — спросил Медведев.

— 2 миллиона рублей

— Третий вопрос — С какой целью брали взятку у гражданина Сорокина?

— Обогатиться. — невозмутимо ответил Правдин.

Так продолжалось на протяжение часа, следователь задавал вопрос, а Правдин просто отвечал. Допрос окончился. На улице уже почти стемнело, когда Медведев вышел из камеры Правдина. Мысли Павла метались из одного отдела мозга в другой отдел, путаясь на пути. Сперва он думал о плачевности своего положение, потом ругал себя за неосторожность. Уже ближе к полуночи, он подумал о предстоящей жизни, теперь неизвестность его не беспокоила, Правдин чётко осознавал, что в новой жизни ему будет ой как нелегко. Он прекрасно знал, что попадёт в коммуналку для неимущих. В Оазии на тот момент действовала одна очень знаменитая статья 24, которая предусматривала полное изъятие всего имущество в пользу государства, данное средство наказания применялось за воровство государственного бюджета, коррупции и неуплату большой суммы налогов. Так же почти до самого утра из его головы так и не уходили мысли о прекрасной и грациозной Марии. Её золотистые волосы, поставленная речь, светло-зелёные глаза не давали покоя разуму Павла. Уснуть ему удалось лишь только в 4 часа.

Утро после питательного дождя выдалось умерено холодным и туманным, на окнах были заметны маленькие капельки прозрачной росы. В изоляторе, где трудно вести учёт за временим, было тихо и спокойно, лучики солнца уже зашагали по бетонному полу, всё ближе приближаясь к железной койки.