Цветы для Анюты (СИ)

Коротко обернувшись, я повернул направо, и очутился в просторном зале, в середине которого стоял стол, заставленный угощениями. Гости были одеты торжественно – мужчины в костюмах, а женщины в вечерних платьях, и мне стало стыдно за то, что я одет некстати – в джинсы и повседневную рубашку.  Но ведь меня никто не предупреждал!

- Сергей! – громко окликнул меня Виталий, и я сразу же стал центром внимания. А может, мне просто так показалось. – Вот и ты! Мы специально не садились за стол, одного тебя ждали!

Гости заулыбались и закивали. Не показалось.

- Не стоило ждать меня, – смутился я. – В честь чего торжество?

- В честь твоего прошедшего дня рождения! И в честь приезда моей племянницы.

- Племянницы? – удивился я. – Ты не говорил, что у тебя есть племянница.

- Она жила в Лос-Анджелесе с родителями, но месяц назад случилась беда – родителей Илоны застрелил ее собственный жених, а затем этот поганец  и сам свел счеты с жизнью. У бедняжки никого не осталось кроме меня, и я опасаюсь за ее душевное состояние.

- Еще бы! Такой стресс! – горячо согласился я.

- Пойдем, я познакомлю тебя с ней.

Я занервничал – не хотелось дышать на девушку не выветрившимся до конца перегаром. К удивлению для самого себя, весь оставшийся вечер я из кожи вон лез, чтобы произвести на нее впечатление. Илона оказалась высокой стройной брюнеткой. Она была очень красива, и к тому же образована. Я пожалел, что не поступил в  институт – поддерживать беседу с этой девушкой было трудновато. Но я старался не выглядеть дураком в ее глазах, и думаю, мне это удалось, так как  Илона уделяла мне больше внимания, нежели остальным гостям. К концу вечера мы общались совершенно легко и свободно, словно были знакомы давно. Илона заканчивала университет в Лос –Анджелесе, и готовилась стать переводчиком. Кроме того, что она владела несколькими языками, она еще увлекалась музыкой, живописью и литературой. Она читала как русских, так и зарубежных классиков, и обожала Шекспира.

Вечер был довольно приятным, и поэтому подошел к концу совершенно незаметно для меня. Разгоряченные от разговоров и выпитого шампанского, мы с Илоной вышли на террасу. Руки Илоны  покрылись «гусиной» кожей, и я пожалел о том, что у меня не было пиджака – очень хотелось согреть эту девушку. Она достала из сумочки сигареты, но, спохватившись,  смущенно обратилась ко мне:

- Ты не будешь против, если я закурю?

Я улыбнулся:

- А разве Минздрав не предупреждает о вреде курения?

- Без сигарет никак.

 Я заметил, как дрожат ее пальцы. Откровенно говоря, я ненавижу задушевные разговоры с женщинами. Они начинают плакать, а я понятия не имею, как вести себя в такой ситуации. Я совершенно теряюсь от женских слез! И кстати женщин я считаю прекрасными манипуляторами. Да. Разве я не прав? Подумайте! Чуть что, и они пускают в ход свое оружие – слезы!

Но Илона показалась мне другой. Она часто-часто заморгала, и ее влажные глаза  вновь стали сухими.  Она и не думала искать во мне жилетку, но ей необходимо было выговориться, и я охотно стал слушателем.

- Знаешь, последний месяц я не живу, а просто жду… ну, жду конца, что ли.

- Не говори так.

- Это правда. Моих родителей убил мой бойфренд, – последнее слово у девушки получилось с английским акцентом. Вообще, я заметил, что она говорит с легким акцентом, и это, на мой взгляд, придавало ей шарма. - Этот чертов кретин без каких либо объяснимых причин расстрелял мою семью, затем  и себе пустил пулю в лоб. Я не понимаю, что за тараканы в его голове заставили сделать это. В наших отношениях все было замечательно.

- Иногда мы не знаем, что происходит с нашими близкими, и часто попросту не догадываемся об их переживаниях и чувствах, а возможно, и скрытых психических проблемах.

Илона пожала плечами.

- Возможно. Но это паршиво! Это чертовски паршиво!

- Согласен. Ужасно не знать, что творится в голове близкого человека, особенно, когда думаешь, что знаешь его как самого себя.

- Я и себя-то не знаю. Не узнаю, – Илона сделала очередную затяжку. – Кто я теперь, и для чего живу.

- Жить нужно в любом случае. То есть я хочу сказать, что, не смотря ни на какие трудности нужно продолжать жить, даже если кажется, что смысла больше нет.

- Да ты философ! – Илона невесело засмеялась. У нее низковатый, с сексуальной хрипотцой, голос. Я вдруг подумал, что курит она давно, возможно, с подросткового возраста.

- Нет. Просто знаю, о чем говорю.

- Правда? – девушка с интересом посмотрела на меня. – Расскажи мне о себе. У тебя есть семья?

- Нет. Я женат на своей работе.

- А родители?

- Мне было шестнадцать, когда умер папа.  Мама умерла, когда мне было девятнадцать. В их смерти я виню себя.

- Винишь себя? Почему?

- Да. Я был трудным подростком. Однажды по собственной глупости, попал в неприятную ситуацию, и в итоге остался  инвалидом. Мама здорово намучилась со мной.

- Ты был….Но как?

- Да. Ты не обратила внимания на мою походку? – я хохотнул.

- Ты ходишь медленно и вальяжно,- согласилась девушка.

- Ходить быстро мне сложно.