Цветы для Чирика

Тщательно закрыв «дипломат» на оба замка, продолжая сидеть на краешке унитаза, Валентин вспомнил некоего Илью Пастухова. Появлялся в свое время такой старик в квартире Куделькина-старшего. Словоохотливый старик, очень любивший поболтать в тесной всегда поддатой компании Джона. По словам старика выходило, что он прожил поистине необычайную, очень интересную жизнь. Никто, глядя на старика, каждый день аккуратно приходившего в лавку Джона Куделькина за бесплатными костями для собаки, не подумал бы, что этот чистенький, всегда хорошо выбритый старик в видавшей виды потрепанной кожаной куртке, в темных брюках, в резиновых, чтобы надевать на шерстяной носок, сапогах, в свое время объездил много стран и видел не только московские мясные ряды, но и пороги на бурных африканских реках, и высокие арабские минареты, и вычурные корейские пагоды, слышал занудливые причитания муэдзинов и дышал сухим воздухом пустынь.

Валентин сидел на краешке унитаза, прислушивался к мужикам, пристроившихся с сигаретами перед открытой форточкой, неторопливо курил и заворожено вспоминал старика Пастухова.

Отчество старика он забыл.

Валентин раз пять, не меньше, встречал старика Пастухова в квартире Джона Куделькина-старшего, но отчество напрочь забыл. Да он никогда и не относился к старику серьезно. Ну, приходит к Джону некий старик. Болтает, не говорит ничего обидного, кроме бесплатных костей ничего не просит, уже хорошо, Бог с ним. Мало ли у нас вралей?

По словам старика получалось, что на фронт он ушел в семнадцать лет откуда-то из-под Енисейска, кажется, село Пировское, где проживал его отец – таежный охотник. С отцом охотился и Пастухов-младший. Навыки паренька оказались очень нужными на фронте. В самом скором времени Пастухов стал известным снайпером. К концу войны на счету ефрейтора Пастухова официально числилось 318 фашистов. Это число всегда веселило компанию Куделькина. «Ну, считай, напрочь выкосил пятиэтажку! – смеялись подвыпившие приятели Джона. – Ну, считай, напрочь выкосил жильцов целого многоквартирного дома!» – «Не жильцов, а фашистов… Врагов то есть…». – обстоятельно и строго поправлял старик и позволял налить себе еще рюмку.

После войны Пастухов остался бобылем, рано похоронив жену.

По малой грамотности, в свое время закончил лишь пять классов, работал Пастухов сперва сторожем, потом истопником, долго маялся по московским общагам и коммуналкам.

И вдруг все устроилось.

Как-то незаметно для окружающих Пастухов закончил вечернюю школу и получил на ускоренных курсах хорошую спокойную профессию бухгалтера-ревизора. Устроился на большую автобазу, на которой и проработал до самой пенсии. Часто уезжал в командировки, обычно короткие. Ну, неделя, ну от силы, десяток дней. Человек Пастухов был тихий, к нему сразу привыкли. Никто никогда не обращал никакого особенного внимания на тихого ревизора и на его довольно частые отлучки. Работа есть работа. Ревизор, все-таки.

Но автобаза, по словам Пастухова, была для бывшего знаменитого фронтового снайпера всего лишь крышей. Официальным прикрытием того, чем он занимался на самом деле. Еще в сорок пятом году вызвали молодого бывшего снайпера в СМЕРШ, где молодой полковник очень убедительно объяснил тихому деревенскому парню, что в послевоенном тылу осталось черт знает как много разного рода диверсантов, бандитов, американских и фашистских наймитов и всякой прочей сволоты. «Повоевал ты хорошо. Теперь займешься всей этой сволотой, – строго сказал полковник бывшему снайперу. – Ловить и судить бандитов, диверсантов и всяческих наймитов нет у нас никаких сил. Да и времени нет на такое ненужное занятие. Так что, товарищ Пастухов, будем теперь работать по-революционному. Провинился, умри! Преступил закон, прими жесткое наказание! Ну, а ежели, товарищ Пастухов, ты не желаешь работать на Родину, – с каким-то особенным значением произнес молодой полковник, – то тогда все! Иди! Ты свободен!»

Слово «свободен» полковник произнес так, что Пастухов, как ни был он мало образован, понял правильно.

И не отказался от предложения.

«Глупый был… Деревенский… – охотно объяснял старик веселой поддатой компании Джона Куделькина. – Мало что понимал… Мне тогда Москва сильно нравилась… Не хотелось уезжать из Москвы… Тем более, в места не столь отдаленные… Это вы сейчас ржете, как жеребцы, а мне тогда было вовсе не до смеху… Ну, а потом… Не врет же полковник… Ну как это не убрать врага?.. Ведь враг же! Враг… Врага не убери во время, он друга убьет… Ну, заодно и мир посмотрел…».

По словам старика, поначалу выпала ему Африка.

Правда, пришлось Пастухову поработать и в Азии. Но это позже. На корейской войне. Там не только наши летуны дрались.