Цветы Эльби(Рассказы, сказки, легенды)

Покачнулась она, сраженная горем. И вдруг заметила на полу боевой лук, а рядом брошенную кем-то стрелу. Схватила их, побежала к бойнице. Предатель еще стоял у тела Акташа, зло улыбаясь. Но просвистела стрела, и он медленно с искаженным лицом повалился на землю.

А Эльбану прошептала: «Любимый, я к тебе иду, я к тебе». И бросилась с башни прямо на вражеские копья…

Ендимер-мучи раскурил трубку.

— А потом, что было потом?

— Потом, — сказал дед, — пришла к таябинцам помощь, подоспела тяжелая конница Акташа. Прогнали пришельцев. А Эльбану и Акташа похоронили в одной могиле, сверху насыпали высокий курган. С тех пор, будто бы превращаясь в бабочек, выходят они по утрам из кургана и порхают в лучах солнца, радуясь теплу и свету.

СИЛА АХМАДЕЯ

Скачет всадник по ухабам, по камням,

Не свернуть с дороги верного коня.

И не сгинуть твоей славушке, герой,

Хоть давно ты опочил в земле сырой.

Из народной песни

старину, — сказал Ендимер, — славилась земля мудрыми богатырями. Таким был и Ахмадей — добрый советчик и владыка булгар.

Однажды булгары поднимались вверх по Волге. Шли днем и ночью, впереди колонн — эртаулы, то бишь прокладывающие след, с ними сам Улп-Ахмадей. Зорко следил батор за тем, чтобы воины не допускали кровопролития при встрече с местными племенами.

— Людям ум и сила даны, — поучал он воинов, — чтобы они жили мирно и трудом своим украшали землю.

Так продвигались они на север, без стычек и ссор. Когда же дошли до того места, где Сура и Свияга сливаются с Волгой, остановил племя Ахмадей.

— Не найти нам места краше, — сказал он. — Вот и река повернула на юг. Тут и осядем…

Булгары послушались своего батора и заселили здешние земли.

Но недаром говорят: где свет, там и тень, где добро, там и зло. Был у Ахмадея младший брат Эрендюк. Завидовал он славе Ахмадея. Прямо места себе не находил, по ночам не спал. Однажды услыхал он от проезжих купцов заморских о гуннском царе по имени Атилла, который убил своего брата Бледу, а сам стал вождем. И засела в голове Эрендюка худая мысль.

«Убить, — подумал он, — а как его убить, ведь он сильней меня».

Страшно ему стало от этих мыслей, и ушел он из племени куда глаза глядят — подальше от греха.

Целый год блуждал по свету, жил среди чужих племен. Ахмадей сам его разыскал, вернул домой.

— Не ходи больше никуда, — сказал ему Ахмадей, — небось не сладко жить в чужой стороне, ты ведь даже языка тех племен не знаешь.

— А зачем мне знать, — нахмурился Эрендюк. — Пусть они наш язык изучают и преклоняются, как преклонялись перед Атиллой римские императоры.

— Вот что у тебя на уме, — удивился брат, покачав головой. — А зачем нам пример Атиллов. Куда лучше жить в дружбе. Еще ни один завоеватель не оставил после себя доброй славы.

Строго посмотрел Ахмадей на младшего брата, тот не выдержал взгляда, вышел вон. А когда за полночь вернулся в дом, старший брат его спал и чему-то улыбался во сне.

«Даже во сне ему хорошо», — разозлился Эрендюк. Выхватил саблю и отрубил ему голову.

Хоронили батора по обычаям предков. Каждый бросил в могилу горсть земли. И так много было бросавших, что на месте захоронения образовался большой курган.

Враги, прослышав о смерти Ахмадея, стали нападать на булгар, но успеха не имели. Говорят, был у булгар секрет: каждый воин, перед тем как идти в бой, приходил к кургану Ахмадея, считал до семидесяти семи и становился сильным, неуязвимым. Даже монгольские ханы, покорившие левобережную Булгарию, не решались забираться в места, где жил Ахмадей.

Прошли века. Булгары на Волге стали зваться чувашами, многие перемешались с татарами, иные переселились в дальние края. Но легенда об Ахмадее и предания, связанные с его именем, не померкли.

Старики сказывают, будто бы Дмитрий Донской перед боем на поле Куликовом побывал на кургане Ахмадея и считал до семидесяти семи. Даже царь Иван Грозный, идя на Казань, отдал почести кургану.

Да мало ли что говорят, когда хотят верить. А люди всегда верили в мир и добро, потому и помнят батора Ахмадея…

КАРМАЛОВ РОДНИК

Ой, красив маков цвет

Да скоро осыпается,

Ой, хороша молодость,

Да скоро кончается.

Из народной песни

егодня я услышал от деда Ендимера маленькую легенду о большом человеке. Я запомнил ее слово в слово.

…Есть на юге Чувашии дремучие леса, непроходимые чащи. В народе зовут их Кармалскими. В тех лесах бьет родник. Журчит он, журчит испокон веков, поет свою нескончаемую песню. Но иногда, словно взбунтовавшись, выбрасывает искристый фонтан. Вода в роднике особая, не замерзает и зимой, в самые лютые морозы.

Старики сказывают, будто в глубине, под родником, спит чувашский батор по имени Кармал.