Цветы Форкосиган-Вашнуя

– Нам придется долго говорить и долго слушать, – добавила Катриона.

– Вот как? – произнесла мама Роджи, вытянув из-за спины одну руку и показав ею в сторону хижины на сваях.

* * *

Повинуясь распоряжениям мамы Роджи, дети принялись разгружать пони, а Борис потащил привезенное кресло в хижину, воспользовавшись помощью Энрике, вместе с которым поднял его на крыльцо. Вне всякого сомнения, кресло было найдено где-нибудь на свалке, которых в зоне было предостаточно. Отправив Инги загнать коз в стойло, мама Роджи вальяжно развалилась в кресле, будто государыня на троне. Гостей она не стала приглашать внутрь, но отправила Ядвигу за двумя достаточно потрепанными подушками – Катриона и Энрике могли усесться на них. Теперь, когда у Ядвиги появилась знакомая принцесса или по крайней мере настоящая леди, она не хотела отходить от нее ни на шаг. Это хорошо – так ей легче будет расстаться с жуками. Инги вернулся, и молодежь, включая Бориса, который, несмотря на свои внушительные размеры, все-таки не мог считаться по-настоящему взрослым, уселась на крыльце, свесив ноги вниз.

Объяснить суть проекта с жуками-радиофагами было непросто даже с учетом технических комментариев, которые по ходу рассказа делал Энрике. Инги в конце концов предложил взять какого-нибудь жука в качестве иллюстрации того, что рассказывала Катриона, и вся компания направилась к сараю. Борис при этом оставил свое полено на крыльце – явный прогресс в отношениях.

Оказалось, что мама Роджи до сих пор ничего не знала о том, что Инги ворует жуков. И, хотя мальчик настаивал, что это подарки, она отвесила ему подзатыльник.

– Идиот! – прорычала она. – Именно поэтому они и прилетели.

Трудно было определить выражение, отразившееся на ее лице. Отчаяние? Ярость? Или, может, надежда? Нет уж, только не надежда и не облегчение.

– Это так, – согласилась Катриона. – Но это все равно должно было случиться. Если нам удастся добиться успеха, это изменит жизнь всей зоны.

Она не говорила, что маме Роджи и ее семье придется с этим смириться, но это было ясно и без слов.

Нужно было уяснить многое.

– Давно вы здесь живете? – спросила она, обведя глазами дом, огород, сарай. И, конечно, кладбище. – Мне кажется, Вадиму придется многое мне объяснить.

А также давать объяснения придется начальнику Вадима и всем его коллегам, кто вольно или невольно участвовал в утаивании того, что происходит в зоне.

Ядвига, возможно, и не понимала всех деталей, но по общему тону разговора уяснила, что Вадиму угрожает опасность, и тотчас же бросилась ему на помощь:

– Вадим мне как старший брат. Он о нас заботится. Вадим хороший!

Ядвига говорила и говорила, и, не надеясь ее остановить, мама Роджи кивком пригласила Катриону оставить на время компанию.

– Идем. Только ты и я. Прогуляемся.

Катриона подавила чувство сомнения:

– Отлично. Идем.

Энрике тем временем загрузил молодежь работой по поимке, подсчету и размещению сбежавших жуков, одновременно, причем совершенно безвозмездно, читая детям лекцию. Катриона же последовала за хозяйкой в лес, подальше от посторонних ушей. Там мама Роджи показала на два лежащих подле друг друга ствола дерева. Катриона устроилась на одном из них, попутно вспомнив поговорку: стоит тебе присесть, и любая трагедия превращается в комедию. Хотя здесь, похоже, этот номер не пройдет.

Мама Роджи села напротив, напряженно размышляя. Катриона ждала.

Наконец женщина, склонившись и зажав ладони между коленями, посмотрела на землю под ногами и сказала:

– Ты, конечно, слышала о мародерах из Вашнуя.

– Банда, которая свирепствовала в этих краях тридцать лет назад, у которой в зоне было убежище?

Катриона помнила эту историю. Случайная кража привела к воровству бесшабашному и отчаянному, оно же с неизбежностью повлекло за собой убийство – сначала по неосторожности, а потом и преднамеренное. Совершенно бессмысленное и жестокое уничтожение всех обитателей отдаленной фермы переполнило чашу терпения окружных властей, и воспоследовала кара.

Женщина кивнула.

– Старый граф Петер повесил всех, – сказала она.

Галактическая система терапии и реабилитации преступников еще даже не брезжила на горизонте. Зная кое-что об этом деле из кошмарных отчетов, хранящихся у Майлза, Катриона ничуть об этом не сожалела.

– Всех, кроме меня, – продолжала мама Роджи. – Меня спасло мое брюхо.

Катриона моргнула. Все верно. Тогда, в Период Изоляции, беременных не казнили – обычай, который поддерживался и в те времена, когда появились более современные способы обхождения с преступниками. Петер, вне всякого сомнения, был человеком старых добрых правил – по крайней мере таковым его сделали годы борьбы и опыта. Вообще, злодеяния этой шайки мародеров входили в компетенцию местных судов, но смертные приговоры – по закону – отправлялись на утверждение Суда графства.