Цветы и железо

Читать долго не стал: захотелось спать. Он бросил на тумбочку журнал, потушил лампу. Скорее бы Адольф Кох по-настоящему обосновался в Лесном. Тогда Шарлотта непременно пожелает навестить отца. К весне Хельману обещают авто. Шарлотта отлично водит машину. Сколько можно совершить развлекательных поездок! А потом поставить старого Коха перед совершившимся фактом.

Так он и уснул в мечтах о весне, об авто, о Шарлотте. Крепкий и приятный сон был прерван телефонным звонком. Хельману он показался пулеметной очередью — длинной, резкой, оглушительной. Ничего не соображая, он выругался и схватил трубку.

— Я слушаю! — сердито прокричал он.

— Господин комендант, горит Лесное! — доложил дежурный по комендатуре.

— Как горит? — не понял Хельман.

— Большой пожар, господин комендант. Мы не могли дозвониться, чтобы выяснить. Господин Кох к телефону не подходит.

— Сейчас я буду в комендатуре.

Не зажигая огня, он стащил с себя ночную рубашку, нашел китель, бриджи, сапоги. Хельман никогда не отличался смелостью, поэтому и не тяготел в молодости к военной службе. Но такое спокойно не пережил бы и Гельмут Мизель, которому природа не отказала в смелости. «Горит Лесное… Что же там могло случиться? Почему не отвечает Кох? Или он на пожаре?» Хельман взял трубку и потребовал Лесное.

— Там все еще пожар, линия пока не работает, господин комендант, — спокойным голосом доложил телефонист.

Хельман приказал соединить его с оперативной группой «А»: нужно проинформировать Мизеля.

— Обрыв на линии, — сказал телефонист.

— Пожар, обрыв, черт вас побери! — закричал Хельман, словно телефонист был в чем-то виноват. Он вызвал по телефону дежурного и приказал объявить боевую тревогу шелонской команде.

На ходу застегивая шинель, комендант торопливо шел с ординарцем но еще не проснувшемуся Шелонску. Ночное небо над Лесным играло красными зловещими сполохами… Ох, как не хотел быть там Хельман сегодняшней ночью! Он пока не знал, что предпринять. Во главе команды двигаться к Лесному? А если это партизанская провокация: выманить команду из города, уничтожить ее, ворваться в Шелонск? Красные в Шелонске!.. За одно такое с ним, Хельманом, расправятся свои же, чтобы и другим комендантам было неповадно хлопать ушами…

Солдаты уже выстроились у здания комендатуры. Они были сонные, угрюмые и недовольные. Обер-лейтенант Хельман, стараясь быть спокойным, сообщил им о своих предположениях; половину людей он оставил у здания комендатуры, остальных послал на охрану важных объектов и выходов из Шелонска.

Телефонной связи с группой «А» все еще не было. Мотоциклист, посланный для устранения повреждений, был обстрелян на восьмом километре от города и вернулся.

Вскоре патруль доставил к Хельману хромого солдата и русского профессора. Вид у них жалкий: грязные, усталые и напуганные. Солдат пытался доложить, но Хельман оборвал его:

— Что там случилось? Почему горит Лесное? Почему вы здесь?

— Партизаны напали… Налет был неожиданным, господин обер-лейтенант, — устало и невнятно сказал хромой солдат. — Имение сожжено, оружие досталось партизанам, господин Кох наверняка казнен…

— «Налет был неожиданным»! — закричал Хельман, выходя из себя. — А вы что же, предполагали, что Огнев пришлет вам любезное послание, предупредит о своем нападении?! У вас были пулеметы, черт возьми!

— У нас заело пулемет, господин обер-лейтенант. А другой стрелял.

— А ваш не стрелял?! Почистить вовремя не могли, лодыри! На двадцать суток под арест!

— Если позволите слово, — вступился Калачников, — я хочу сказать в его защиту. Он достойно вел себя. Не откажи пулемет — Огневу в Лесном не бывать, господин комендант!

— Огнева видели? — прервал его Хельман.

— Он меня лично допрашивал, господин комендант. Утром казнить обещал. В их партизанском лагере, на виду у всех. Да вот удрали мы с ним. Вы его не наказывайте, господин комендант, он мне так помог!..

Хельман был неумолим:

— Под арест! А вы, профессор, идите и отдыхайте. Огнева мы еще поймаем, от нас он никуда не уйдет!

Оставшись в кабинете один, Хельман стал обдумывать различные варианты своего доклада вышестоящему начальству: как-никак комендант Шелонска отвечает, вернее, отвечал за жизнь первого немецкого помещика на русской земле Адольфа Коха!.. Зазвонил телефон. Говорил офицер из группы «А»: штурмбаннфюрер Мизель не мог дозвониться к Хельману — на линии связи был обрыв; Мизель выехал с журналистами и кинооператорами в Лесное, его нужно встретить; броневик штурмбаннфюрера сопровождают танки…

Хельман поблагодарил за сообщение, обождал, когда абонент выключится, бросил трубку на рычаг. Как некстати этот визит болтливых и всезнающих репортеров!..

2

— Ганс, быстро одевайся, поехали в Лесное! — открывая дверь кабинета Хельмана, прокричал майор Мизель. Его кожаное на меху пальто было расстегнуто, а сам он, судя по коньячному запаху, был навеселе. — Пусть и на тебя смотрят зрители! Пристроим в какой-нибудь кадр! Я — с репортерами и кинооператорами! Как, поехали?

Хельман болезненно улыбнулся, легонько пожал руку Мизелю.