Цветы к сентябрю

От безысходности и отчаяния у меня дико заныли зубы, и ужасно разболелась голова. Злость, переполняющая меня, вырвалась наружу, и я с силой хватил кулаком по правому колену.

– Но ведь должен быть какой-то выход! – истошный крик прозвучал в тишине сигналом бедствия тонущего корабля.

– Выход есть всегда, – спокойно сказала Джина. – Ты и сам прекрасно знаешь, что я не могу здесь оставаться, ведь у тебя есть жена. Поэтому, может быть и к лучшему, что всё так обернулось. Наши встречи повлекли бы за собой только одну беду.

Я не нашёлся, что сказать, а только обхватил голову руками и стиснул её так, что заныли височные кости.

– Я привыкла верить своему отцу, – продолжала она. – И поэтому считаю, что это – действительно наша последняя встреча. Поверь, Ник, мне было очень хорошо с тобой. Теперь я поняла, что тот мужчина в моем сне, помнишь, у костра, лица которого я не видела – это был именно ты. И я благодарна судьбе за то, что она послала мне настоящую любовь.

– Должен быть выход… – глухо простонал я.

– Есть, – решительно кивнула Джина. – Сделать все по-человечески. Чтобы потом не пришлось ругать себя за то, что ты совершила. Поэтому сейчас я хочу, чтобы эта последняя встреча запомнилась нам обоим надолго.

Она встала и медленно расстегнула молнию, искусно спрятанную в боковом шве её платья.

– Джина!.. – мне показалось, что я теряю дар речи. – Джина, что ты делаешь?

– Я знаю, что я делаю, – твёрдо сказала она, стаскивая узкое платье через голову. – Иди ко мне.

И… пришёл вечер нашей первой любви.

Мы падали в самое нутро обжигающего душу огня и одновременно поднимались с восстающими из глубин моря волнами, превращаясь в лёгкую, податливую пену.

Мы пели низкие тона пришедшей печали и тут же брали самые высокие ноты познания друг друга.

Мы старались, хоть на время, изгнать из души предстоящее тёмное будущее и вкушали реальное блаженство настоящего.

И когда её большие карие глаза распахнулись ещё шире, и в них отразилось изумление, я подумал, что причинил ей боль. Но она, почувствовав, как внезапно застыли все мои мышцы, лишь слабо улыбнулась и прошептала:

– Не останавливайся, Ник. Мне очень хорошо. Прошу тебя, дай мне возможность до конца окунуться в эту короткую сказку.

И мягкая, бархатная тьма поглотила нас обоих…

Когда всё закончилось, я лежал на спине, а Джина прижавшись к моей груди, тихонько водила по ней указательным пальцем.

– Ты – мой первый мужчина, – прошептала она. – И отныне я буду любить только тебя, и принадлежать только тебе.

– Бедная девочка, – я почувствовал, как опять запершило в горле. – Я сломал тебе всю жизнь!

– Нет, – Джина придвинулась ближе и облокотилась мне на грудь. – Не стоит никогда, нигде и ни в чём упрекать себя за то, что произошло. Теперь кроме твоего подарка я унесу в памяти ночь нашей первой любви.

– Я тоже никогда не смогу забыть тебя…

– Не вини и не ругай себя. Я сейчас подумала…

В её бездонных глазах зажегся радостный огонёк.

– Да! – воскликнула она. – Это совсем неплохая мысль! И я уверена, я сделаю это!

– Что ты сделаешь? – не понял я.

– Ни о чём не спрашивай, любимый! Я же тебе говорила, что всегда есть выход! А сейчас у меня появилась слабая надежда! Прошу тебя, не расспрашивай меня об этом, не лишай меня радости хорошенько обдумать её!

– Но хоть намекни… – последние слова застряли у меня в горле.

– Не стоит, – Джина смущённо улыбнулась. – Я просто хочу, чтобы у нас все было по-человечески. Успокойся. Ещё раз повторяю – ты ни в чём не виноват.

Она медленно поднялась и начала надевать платье.

– Пора, – её шёпот пронёсся по комнатам печальным шелестом опавших осенних листьев.

Я тоже встал и накинул халат. У меня было такое ощущение, что меня знобит.

– Не провожай меня, – Джина быстрым движением застегнула молнию и поправила юбку. – Ты же знаешь, мне здесь недалеко.

– Если у твоего отца получится, – с трудом выдавил я, – я имею в виду тот, последний раз… Ты придёшь?

– Я постараюсь, – она повернулась ко мне, поднялась на цыпочки и нежно поцеловала меня в щеку. – Я могу на прощание тебе кое-что сказать?

Видя, что я хочу возразить относительно слов «на прощание», она легонько прикрыла ладошкой мои губы.

– Я не оговорилась, сказав «на прощание». Мы с тобой оба не знаем, получится ли у моего отца провести ещё один удачный переброс. Поэтому сейчас я хочу попрощаться по-настоящему. Запомни, Ник, недаром мой папа говорил, что я – однолюб, после нашей встречи я поняла, что влюбилась в тебя без памяти. Пусть я совсем маленькая, глупая девочка, но это – настоящее чувство, для себя я это твёрдо усвоила. А теперь подтверждением моей уверенности стала та безмолвная клятва, которую мы только что дали друг другу. И сейчас я буду любить тебя всю оставшуюся жизнь. Тебя и только тебя.

Я приоткрыл рот, чтобы сказать ей несколько тёплых и нежных слов, но…

– Не надо ничего говорить, любимый, – мягко прошептала она. – Ты от этого только расстроишь меня и расстроишься сам. Ты же не можешь сказать, что не любишь свою жену?

– Нет, – глухо выдохнул я.