Цветы корицы, аромат сливы

– Ну, можно найти зубы, головки костей… Мы, в общем, здесь на отвале сидим, чтобы добрать по максимуму, что можно, из почти истлевших останков. Ну, могут быть обрывки ремней, сбруи, тоже истлевшей, там, пуговица может попасться, карандаш, у немцев по блиндажам прорва бутылок. Битых.

– Леша говорил: медальоны…

– А-ха-ха-ха… если ты найдешь медальон – это будет праздник. Я тебе потом покажу, как надо… если нашли захоронение, допустим, мародерское или послевоенное – с боков дерн ножом режут, как тортик, чтоб добор был как можно более полный.

– Как тортик?

– Как тортик. Так вот, про Людмилу Макаровну в Германии. И вот она, значит, ночью просыпается в гостиничном номере. И спросонок… она еще ничего не соображает, но вдруг резко понимает, что она в Германии! У немцев! И тут она так пугается! Ее охватывает такой панический ужас. Куда бежать, что делать? Представляешь? А самое главное, что она действительно при этом в Германии. То есть это-то не страшный сон, а реальная действительность. И вот, представляешь себе ужас бедной Людмилы Макаровны?.. – Надя смеется. – Куда бежать, да?

– А мне рассказывала Рахиль Эфраимовна из архива ЦГАТД, – сказал Сюэли, счищая грязь с перчаток. – Во время войны, ей было семь или восемь лет, они жили в Юзовке. И когда туда пришли немцы, к ним на постой определили немецкого офицера Вернера. Он, когда заметил, что, там… не хватает, еле концы с концами сводят, стал ползарплаты своей, офицерской, сразу ее матери отдавать, на хозяйство. В мирное время он был архитектор, из Кельна. Он говорил: вот приезжайте в Кельн после войны, найдете там меня, приезжайте в гости. И вот как-то ее отца забрали полицаи. Свои же, украинские полицаи. Что-то он там… кому-то не понравилось, как он посмотрел, что-то он не то сказал на улице. А тогда, когда вот так забрали, думали – все. И мать ее сидит и плачет. Пришел в обед Вернер. Посмотрел. «А где Эфраим?» – спрашивает. Мать объяснила, что случилось, он сразу все понял, побледнел, открыл сундук, достал свою парадную форму – черную, с дубовыми листьями или с чем там положено. Надел эту парадную форму, фуражку поправил перед зеркалом и пошел в эту местную полицию и устроил им разнос. Страшно наорал на них и тут же забрал ее отца из участка. И вернулся уже вместе с ним. А когда он уезжал и они прощались, он оставил свой адрес в Кельне, написал все подробно. Адольф Вернер. Он говорил: «Меня зовут Адольф, но мне почему-то очень сильно не нравится это имя».

Юра и Алена из Ижевска заглянули как-то к Сюэли в блокнот и вызвались ему помочь.

– Косяк – это не только ошибка. Это еще папироса с марихуаной. Тушняк – это тушенка вообще-то. И потом, вот это – ну что ты такое написал: аллах = христос? Ты бы еще написал, что Шива и Ктулху – это тоже христос. С маленькой буквы. Подожди, давай мы тебе сейчас все продиктуем…

Вскоре в блокнот было много чего записано.

Леша, проходя мимо, заглянул через плечо Сюэли в блокнот и прочел:

«Ёжик – народное название казанского уазика-буханки – по двум буквам ЁЖ у нее на боку, оставшимся от ободранной надписи со словом молодЁЖный.

Кораблёт – квадроцикл, на котором ездит Кораблёв Александр Михайлович, начальник любанской экспедиции. Пример: О, затрещало в лесу, Кораблёв на кораблёте пролетел».

– Вы бы лучше чему-нибудь нормальному человека научили, а не только стебаться.

– Ну, мы не виноваты, что Кораблев на квадроцикле рассекает…

– Ты начинай свои дела-то продвигать, – посоветовал Леша Сюэли. – В отрядах спецов по Второй мировой много – многие и по Дальнему Востоку рубятся. Ты по вечерам от костра к костру походи, поспрашивай людей. Информация может быть какой угодно…

– Я чего-то замертво падаю, – сокрушенно сказал Сюэли, – по вечерам.

– А, ну это да, бывает… с непривычки.

– Ты представляешь, я думал, что мы с тобой еще найдем время порепетировать нашу сцену из капустника, с кун-фу.

– А, сцену мордобоя? Ну, давай.

– Ты что, ты что, сил нет! Я же говорю: к вечеру про кун-фу даже подумать тяжко.

– Ну, попробуй сегодня добрести вечером до Казани. Это большой отряд, кто-нибудь там возьмет на заметку твой вопрос, направит, может, к кому-то.

…Вечером у костра обнаружилось, что Сюэли не знает легенды о граде Китеже.

– Нет, я только знаю Кижи. Про них есть текст в учебнике Лариохиной. Это не то?

– Это другое. Это город, который в XIII веке при наступлении хана Батыя, по легенде, ушел на дно озера Светлояр. На севере нижегородской области.

– И с тех пор?.. – поинтересовался Сюэли.

– И с тех пор там все круто, аж зашибись. Под водой слышны колокола и все прочее.

– По легенде, он поднимется со дна озера, когда… не помню что.

– Когда грехи какие-то накопятся и что-то там перевесят.

– Не, это ты загнул. Там какая-то другая концепция. Говорят, что кто чист душой, может увидеть под водой этот град Китеж и как там посадский люд ходит, переговаривается…

– Да кто чист душой, тот прямо может туда нырять.