Цветы ледяные

Мной мир преображен!
Из тонкого стекла
Стеною окружен
Не ведаю я Зла,
Ни радостей Добра,
Ни горечи разлук –
Мой дух – как лет пера
Без света и без мук.
Любовь за той стеной
Как яркий истукан,
Но между ним и мной
Стекольчатый туман.
И я смеюсь, пою
В кругу стеклянных стен
Ужель не разобью
Прозрачно-хрупкий плен?

«Лишь для обрядов, для молитвы…»

Лишь для обрядов, для молитвы
Сплетай восторженные руки!
Другим – любовные ловитвы,
Тебе – Голгофы крест и муки.
И только в чине постриженья
Рассыпь девические косы,
Ответь, при ладана моленьи,
На неизбежные вопросы.
Другим – любовь и сны и маки!
Тебе – лампадные огни,
Седые, гаснущие дни
И на Распятьи в полумраке
Мучений радостные знаки
И каждодневное «Распни!»

«Сердце лапой звериною схвачено…»

Сердце лапой звериною схвачено,
Баюном снеговым омиражено,
Утро будет огнем омаячено
И моление будет уважено.
А пока шепотанья и лепеты,
Все неясно, все смутой отравлено
И в зыбучие, липкие трепеты
Сердце страхом ночным замуравлено.
За стеной – баюна ликование,
На иконах – минувшие праздники,
Чьих-то губ неживых целование…
И тихонько лепечут указники:
«Преклонись, преклонись пред престолами
За дверями – дыханье Блаженного,
Окропим мы пахучими смолами
Трепетания сердца плененного.
Обовьем пеленами; надгробные
Пропоем мы стихи, с целованием
Мы опустим в жилища утробные
Тело с сладостно-горьким рыданием.
Ангел двинет надгробное каменье,
В третий день засверкает лучение,
Снова будет прошедшее знаменье,
Снова день твоего воскресения».
Тише вы, шепотанья и лепеты,
Мне блужданье надолго назначено.
Страхи, радости, муки и трепеты,
Сердце лапой звериною схвачено.

«Если тени тихо плачут…»

Если тени тихо плачут,
Будет сон твой смутен значит…
Ты уснешь
И в кругу твоих видений
Ты увидишь солнце, тени,
Лето, рожь…
Точно шаловливый мальчик
Колокольчика бокальчик
Вдруг сорвешь
И у милой златорусой
Целовать хотел бы бусы –
Горьки будут те укусы
Пчел былых воспоминаний.
Детства радостных признаний,
В жарком воздухе плесканий.
И слезу
За слезою ты уронишь,
В сети сонные потонешь,
В бирюзу.
А бессмысленности цепи
Станут яростно – нелепей…
Тяжкий день
Оглушает жгучим звоном,
Гнет томительным законом.
Где сирень,
Где тихонько тени плачут
Челноки твои маячат
В отдых, тень.
К тем лугам, где ты, как мальчик,
Колокольчика бокальчик
Вдруг сорвешь,
Где не жалят злые пчелы,
Где, вдыхая сосен смолы,
Ты поешь.

«Был Лазарем четверодневным…»