Цветы любви, цветы надежды

— Не представляю, как я вернусь на родину. Вряд ли смогу без нее жить, — беспомощно отозвался Гарри.

Жизель ласково похлопала его по плечу:

— C’est un coup de coeur[14]. Я не вправе давать вам советы. Вы сами должны решить, что делать. Но у меня есть предложение для вас обоих, в интересах моего отеля и Лидии: пока вы еще здесь, я хочу официально принять вас на работу в качестве пианиста с постоянным проживанием в гостинице. Еду и питье, естественно, будете оплачивать сами. Таким образом, будучи членами обслуживающего персонала, вы с Лидией сможете свободно встречаться. Когда ее семья переедет в Японию, Лидия тоже будет жить в отеле — до тех пор пока не найдет другой вариант. Думаю, это всем облегчит положение, n’est-ce pas?

Гарри не привык к доброте, и его глаза заволокло слезами.

— Спасибо, Жизель. Если так будет лучше для Лидии и для вас, я вам от души благодарен.

— Bonne! Значит, решено. — Жизель встала. — Через неделю вы уезжаете в Англию?

— Да, — печально кивнул он. — Хотя, может быть...

— Решать вам, Гарри, — перебила его хозяйка отеля.

— Знаю. — Он направился вслед за ней к двери. — Спасибо, Жизель. Можно задать вам один вопрос?

— Конечно.

— Если я решу остаться, вы сохраните за мной рабочее место?

— Гарри, — улыбнулась француженка, — я сделаю это с превеликим удовольствием! Вы очень талантливый пианист, и благодаря вам мой бар имеет деньги.

— Спасибо, — еще раз поблагодарил он и вышел за ней в вестибюль.

В течение следующих суток Гарри мучительно обдумывал, как же ему поступить. В глубине души он был абсолютно уверен: Лидия — именно та женщина, с которой он хотел бы провести остаток жизни. Она та самая вторая половинка, которая делает его лучше и сильнее, его спасение, его любовь.

Конечно, остальные будут переубеждать: дескать, на нем пагубно сказались три с половиной года, проведенные в тюрьме Чанги. Дескать, он польстился на загадочную восточную женщину, и это скоро пройдет. Он едва ее знает, у них нет ничего общего, и их чувства не могут быть долгими, потому что они — выходцы из разных миров.

Все действительно так, и умом Гарри это понимал. Но сердце говорило о другом.

Наконец Гарри принял решение.

«Я вернусь домой — к этому призывают долг и порядочность — и честно расскажу родным, что нашел женщину, которую полюбил. Сообщу отцу, что после его смерти поместье перейдет к моему кузену Хьюго, брату Пенелопы, и попрошу у Оливии развода. Потом вернусь сюда, в эту волшебную страну, к любимой девушке и стану работать пианистом. Впервые в жизни появилась возможность быть свободным, быть самим собой! Мы с Лидией найдем маленький домик и заживем пусть скромно, зато честно, в любви и согласии».

Улыбаясь собственным мыслям, Гарри вошел в вестибюль и поискал глазами Жизель. Если бы шесть недель назад, когда он только сюда приехал, кто-то сказал ему, что он откажется от дворянского титула, от родительской любви и жены ради юной таиландки, он бы ни за что не поверил. Но теперь решение принято, и он как никогда твердо уверен в своей правоте.

Жизель сидела за своим рабочим столом. Когда Гарри вошел, она посмотрела на него с легкой улыбкой.

— Вы решили, что будете делать?

— Да, — кивнул Гарри. — Я поеду домой.

Жизель вскинула брови, потом вздохнула.

— Я вас понимаю, Гарри, но мне будет жаль с вами расставаться.

Он уперся ладонями в стол и нагнулся к ней.

— Жизель, я еду домой, потому что должен лично объяснить родным, что со мной произошло. Я не могу поступить иначе: это было бы непорядочно. Но я вернусь, как только позволят обстоятельства. Я был бы вам очень признателен, если бы вы сохранили за мной работу пианиста в баре. Меня не будет здесь самое большее три месяца.

Жизель сняла очки и потрясенно уставилась на Гарри.

— Вы уверены, Гарри? Вам придется от многого отказаться.

— Я люблю ее, Жизель, и поверьте, отказавшись от своего дворянского титула, я только вздохну с облегчением. Работа помещика мне совершенно не подходит.

— А ваша жена? — осторожно спросила Жизель.

— Я не могу жить во лжи. Остаться с ней — значит, обмануть не только себя, но и ее. Смогу ли я дать ей то, что она заслуживает, если люблю другую женщину?

— Вы расскажете ей правду?

— Да. — Гарри мысленно стиснул зубы. — Я должен это сделать. Так будет честно.

— Вы понимаете, как это трудно?

— Конечно. Но я это сделаю.

Жизель прочитала на его лице решимость, и взгляд ее смягчился.

— Тогда я с радостью приму вас здесь, когда вы вернетесь.

— Спасибо. А сейчас я пойду поговорю с Лидией.

Вечером, когда Лидия закончила работу, Гарри встретил ее на выходе из гостиницы.

— Дорогая, нам надо поговорить. Наедине.

Лидия покачала головой:

— Нет, Гарри, я должна идти. Завтра мама уезжает в Японию. Сегодня вечером я буду прощаться с ней, братьями и сестрами.

— Ох, милая! — Он знал, как ей будет тяжело. — Тогда поговорим завтра?

— Да. С завтрашнего дня я буду жить в отеле. — Лидия вздохнула. — Ох, Гарри, мои братья и сестры до сих пор думают, что я поеду в Японию вместе с ними! Мама отказывается говорить им, что я остаюсь в Таиланде.