Цветы на чердаке

Он стоял и пристально смотрел на нее с мягким состраданием, забывая и смолу в моих волосах, и недели без пиши, и тех мертвых мышей, которых он так вкусно готовил с солью и перцем, и даже избиения. Он стоял рядом со MHOIJ, его рука слегка касалась моей. Он весь дрожал в нерешительности, в глазах его была мука надежды и отчаяния, и в этот момент он увидел, что наша мать заплакала.

Близнецы подползли поближе и уцепились за мою юбку, когда мама рухнула на ближайшую кровать, рыдая и колотя кулаками по подушке, совсем как ребенок.

— Ах, какие вы бессердечные и неблагодарные дети, — причитала она жалобно. — Что вам стоит сделать это для меня, вашей собственной матери, для единственного человека в мире, который вас любит! Заботится о вас! Я пришла к вам такая радостная, я была так счастлива вернуться к вам, я спешила сообщить вам добрые вести, чтобы мы порадовались всей семьей! А вы? Вместо этого вы напали на меня с обвинениями. Как это несправедливо! Чего мне стыдиться? Ведь я делаю как лучше, а вы все равно не верите мне!

Она словно опустилась до нашего уровня, плача и уткнувшись в подушку, совсем как я несколько лет назад и как Кэрри только сегодня утром.

И тотчас помимо своей воли мы с Крисом были поражены раскаянием и жалостью. Все, что она говорила, было чистой правдой. Конечно же, именно она — тот единственный человек, который любит нас и заботится о нас, и в ней наше спасение, и наша жизнь, и наше будущее, и наши мечты.

Мы подбежали к ней, Крис и я, и обняли изо всех сил, умоляя о прощении. Близнецы не произнесли ни слова, только смотрели.

— Мама, ну пожалуйста, не плачь! Мы не хотели обидеть тебя! Нам только жаль, честное слово! Мы останемся. Мы верим тебе. Наш дед уже почти что умер, ведь должен же он когда-нибудь умереть, правда?

Но она рыдала и рыдала так безутешно!

— Поговори с нами, мама, ну пожалуйста! Расскажи нам твои добрые вести. Мы все хотим знать, хотим порадоваться вместе с тобой. Мы наговорили тебе всякой всячины потому, что ты покинула нас и не сказала зачем. Мама, ну пожалуйста, пожалуйста, мама.

Наши просьбы, наши мольбы и слезы наконец тронули ее. Кое-как она села и промокнула глаза белым льняным носовым платочком, обшитым по краям пятью дюймами прекрасных кружев и с монограммой буквы «С».

Она оттолкнула Криса и меня, отстранила наши руки, едва касаясь, словно они жгли ее, и встала на ноги.

Теперь она избегала смотреть нам в глаза, в наши умоляющие, взывающие о помощи, заискивающие глаза.

— Откройте эти подарки, которые я выбирала с такой любовью, — сказала она холодно, но в голосе все еще слышались подавленные рыдания. — А потом скажите, думаю я о вас, люблю вас или нет. Скажите мне потом, что мне наплевать на ваши нужды и интересы, что я не стремлюсь удовлетворить малейшую вашу прихоть. Скажите мне тогда, что я думаю только о себе и не забочусь о вас.

На ее щеках остались темные подтеки размазанной косметики. С губ стерлась яркая губная помада. Волосы, обычно уложенные аккуратной шапкой, были растрепаны в полнейшем беспорядке. Она явилась к нам в комнату как некое видение совершенства, теперь же она скорее напоминала сломанный манекен.

Но почему мне все время казалось, что она только актриса, играющая роль, которая ее стоила? Она смотрела на Криса, не обращая ни малейшего внимания на меня. А близнецы — да они могли бы с таким же успехом находиться в Тимбукту, так мало ее волновало их благополучие и чувства.

— Скоро твой день рождения, Кристофер, и я заказала тебе новый комплект энциклопедии, — она перевела дыхание, все еще легко касаясь своего лица и стараясь стереть пятна косметики. — Именно такой комплект ты всегда хотел — просто уникальный, отлично изданный, в переплете из настоящей красной кожи, с золотым тиснением 24-й пробы и с обложкой в полдюйма толщиной. Я пошла прямо в издательство и заказала его специально для тебя. Они внесли в список твое имя и дату, но они пришлют ее не сюда, а то увидит кто-нибудь.

Она сглотнула с видимым усилием и убрала свой нарядный носовой платок.

— Я столько думала, какой подарок тебе понравится, ведь я всегда дарю тебе что-нибудь, что пригодится для твоего образования.

Кажется, Крис был ошарашен. Игра противоречивых чувств на его лице отразилась в его взгляде — смущенном, растерянном, изумленном и похоже беспомощном. Боже, как же он любил ее, даже после всего, что она сделала.