Цветы на его похороны

В церкви было чисто и прибрано, но интерьер не представлял особого интереса. Старинные витражи давно разбили или просто вынули, заменив более дешевым освинцованным стеклом. Над западным приделом шла деревянная галерея — похоже, восемнадцатого века. Галерея, старинные надгробия… Наверное, два столетия назад местная община была довольно многочисленна и процветала. Сейчас же полузабытая деревушка погрузилась в дремоту — как и многие подобные ей старинные поселения.

Мередит спрыгнула на землю, отряхнула руки, вернулась к машине и поехала к гаражу Нейсби: кстати, и бензин кончается. На заправке висело объявление:

«Самообслуживание. Оплата принимается в „Мини-маркете“».

Войдя в магазинчик, Мередит огляделась. Интересно, что здесь продается? Рейчел так презрительно отзывалась о здешнем ассортименте! Скоро она поняла, что школьная подруга описала ей все довольно точно. Какой-нибудь социолог, изучив, что продается в сельском магазинчике, способен многое узнать о жизни обитателей здешних домиков. Посетители торговой империи Джорджа Нейсби угощают гостей, приглашенных к вечернему чаю, консервированным лососем, персиками в сиропе и сливками «Нестле» из баллончика, а также тортами глубокой заморозки. У стены стоял холодильный шкаф с мягким маргарином, сосисками и полосками бекона в вакуумной упаковке. В бакалейном отделе предлагались чай, кофе, сахар и мука. Не так уж плохо! Если по какой-то причине (нет времени, например) нельзя добраться до магазина покрупнее, какое-то время можно протянуть и не умереть с голоду. Открыв «Мини-маркет», Джордж Нейсби оказал своим землякам ценную услугу.

За кассой, которая обслуживала и посетителей продуктового магазинчика, и клиентов автозаправки, восседала молодая прыщавая девица со спутанными — по моде — волосами и золотой серьгой в крыле носа. Облокотившись о прилавок, она взахлеб читала какой-то журнал для девушек. Когда вошла Мередит, девица подняла голову. И Мередит решила, что обязана хоть что-то купить. Она взяла пакет молока и плитку шоколада. Расплачиваясь за покупки и бензин, она заметила на прилавке написанное от руки объявление:

Вывески. Выжигание, резьба по дереву.

Обращаться к У. Харди, коттедж «Вертушка», напротив «Лисы».

Ниже размещались образчики творчества У. Харди: толстенькая белка и слово «Лавры», написанное готическим шрифтом. Художник, видимо, не придавал значения тому, что белки не всегда водятся в лавровых кустах.

— Вам талончики нужны? — осведомилась девица с серьгой в носу.

— Какие еще талончики?

Мередит оторвалась от созерцания вывески.

— Это Джордж придумал. Мы даем вам талончики за каждый потраченный фунт, а потом можете на них делать покупки в нашем магазине.

Очевидно, деловая сметка мистера Нейсби требовала более обширного поля деятельности. В его нынешней торговой империи ему становилось тесно… Впрочем, от талончиков Мередит отказалась.

— Вы тут в гостях? — спросила девица.

Мередит представила, как скучно целыми днями просиживать за кассой. Любой новый человек — какое-никакое, а развлечение.

— Я приехала навестить приятельницу, она живет наверху, в Линстоне.

— Красивые там дома, — завистливо вздохнула девица, окидывая Мередит придирчивым, оценивающим взглядом.

— Думаю, вы знаете мою приятельницу. Ее зовут миссис Константин, — наудачу продолжала Мередит. — Наверняка она приезжает к вам заправляться.

— Нет, она к нам не ездит. Вот муж ее, тот иногда заезжал. А чаще бывает их шофер на мерсе.

Неожиданно девица густо покраснела.

Бесспорно, Мартин здесь вне конкуренции. Вряд ли в таком захолустье много молодых людей, а даже если они и есть, Мартин гораздо интереснее. Местным до него далеко!

Девица сплела пальцы и доверительно понизила голос:

— Страсть, что с ним случилось!

— С кем, с мистером Константином? Да, страшное дело!

— Он был славный, — заметила девица. — Всегда такой вежливый, учтивый. Сразу видно — воспитанный человек!

Мередит поехала назад, в «Аббатство „Малефи“», размышляя по пути. Пока она не услышала ни одного худого слова о покойном Алексе Константине. Его супругу многие, судя по всему, недолюбливают, зато к самому Алексу все относились хорошо. Тем не менее кому-то понадобилось его убить. Может быть, Алекс был таким «славным» далеко не со всеми?

— Папа! — сказала Джиллиан, переступая порог «студии».

На самом деле в роли «студии» выступал старый сарайчик, в котором раньше хранили садовый инвентарь. В последнее время сарайчик переоборудовали и переименовали в «студию мистера Харди», потому что именно там он рисовал и выжигал по дереву. Он создал почти все вывески в Линстоне и Черч-Линстоне и сейчас сосредоточенно трудился над, как он говорил, «большим заказом» — срочно требуемой новой вывеской для паба «Лиса».

— Как дела? — спросила Джиллиан, подходя ближе.

Отец откинул голову на спинку инвалидного кресла и окинул задумчивым взглядом лежащую перед ним деревянную доску.

— Потихоньку продвигаются, — ответил он.