Цветы на нашем пепле. Звездный табор, серебряный клинок

— Как только Рамбай понял, что Ливьен беременна, он должен был остановить ее. Рамбай захотел для себя и для Ливьен сразу два счастья — найти Пещеру и родить наследника. — Он горестно поник головой. — Рамбай забыл мудрость древних ураний: «двойное счастье — хуже несчастья»…

— Ты ни в чем не виноват, — начала было Ливьен успокаивать его, но приступ резкой боли в пояснице заставил ее замолчать. Боль усиливалась. — Сейну! Позови Сейну! — прохрипела она. В глазах померкло, и она потеряла ощущение времени. А когда пришла в себя, Сейна уже была рядом. И вновь — взрыв боли внутри.

— Рамбай… — тихонько простонала она.

— Я здесь, о слеза моей глупости. — Он склонился над ней и отер ей испарину со лба.

Вмешалась Сейна:

— Кажется, началось, — заявила она деловито. И тревожно добавила, разговаривая сама с собой: — Но почему не отходят воды?

— Дай мне ЭТО, — продолжала Ливьен тихо, обращаясь к Рамбаю.

Он сразу понял, о чем идет речь.

— Нельзя. Сейна сказала, сок пейота может убить ребенка. Мы говорили.

— Он умрет все равно. Но я не хочу умирать.

Сейна, сбросив с Ливьен перья, стояла спиной к Рамбаю так, что взбухший живот Ливьен был как раз между ее ног. И теперь она медленно присаживалась, опускаясь прямо на него.

У Ливьен зашевелились на голове волосы при мысли, что ей сейчас предстоит испытать.

Рамбай воровато покосился на Сейну, торопливо высыпал из мешочка щепоть знакомого порошка себе на ладонь и поднес ее к лицу Ливьен, приподняв ей голову другой рукой.

Ливьен торопливо втянула в себя воздух. Огонь опалил ее внутренности и, как и в прошлый раз, она почувствовала смертельное удушье. Но на этот раз не испугалась: вместе с удушьем пришло и облегчение.

И вот она уже висит в воздухе, глядя на себя сверху.

Сейна не только всем своим весом давила ей на живот, но и энергично раскачивалась взад и вперед. Распластанная под ней белой нагой лепешкой, Ливьен показалась себе отвратительной.

Ее ноги были широко раздвинуты и согнуты в коленях. Сейна протянула руки вперед. Рамбай стоял рядом с Сейной и что-то доказывал ей. И тут Ливьен увидела, ЧТО выходит из ее чрева. Нет, не обычная личинка, а нечто огромное, сферическое, синевато-серое с кровяными прожилками на блестящей от слизи поверхности.

Ливьен охватил было ужас, но она тут же отбросила его. «Э, нет, — сказала она, точнее — ее дух, себе. — Это проблемы той, что внизу. А я — свободна!». Она с усилием отвела взгляд.

И увидела нависший над миром неописуемой красоты закат.

«Я отправляюсь путешествовать!»

Даже если бы это случалось с ней каждый день, она вряд ли смогла бы привыкнуть к тому чувству освобождения ОТО ВСЕГО, в том числе и от физических законов вселенной, которое сейчас испытывала.

Домой? Нет. Ее уже не интересует, что происходит и там. А не посмотреть ли ей на страну махаонов? Да! Это будет любопытно.

Предположительно установив направление, она, словно не знающий расстояния световой луч, скользнула на тысячи километров вперед. И оказалась над угрожающе темной поверхностью воды.

Или направление, или расстояние были ею выбраны неверно. Она несколько раз обернулась вокруг себя. Берегов нет. «Океан», — догадалась она. Тот самый океан, которым, как учили ее в инкубаторе, покрыта вся поверхность земного шара.

И тут она со страхом поняла, что напрочь потеряла ориентацию в пространстве и не имеет ни малейшего представления, где находится тот небольшой и единственный на планете участок суши, на котором расположились и Город маака, и страна махаонов, и лес ураний и горы…

Она принялась бестолково метаться в пространстве, то снова выныривая над гладью океана, то — в пульсирующей слабым голубоватым светом бездне, то — в черноте земных недр…

С трудом взяв себя в руки, она, висящая на этот раз над дыбящимися штормовыми бурунами, попыталась рассуждать трезво. Сам процесс мышления в ее состоянии был странен. Словно МЫСЛЬ думает самою себя…

Но, как бы то ни было, она МОГЛА рассуждать.

«Действительно ли я — душа Ливьен, или все это сон, иллюзия, галлюцинация? Если верно второе, то не о чем и беспокоиться. А значит, на всякий случай следует предположить первое. Тогда — очередной вопрос. Душа сама собой вернется в тело, когда оно проснется, или же наоборот — только когда вернется душа, тогда оживет и тело? Допустим, это так. Тогда если душа не вернется, тело умрет… Она должна разыскать себя!»

Слегка успокоившись, она начала методично «прочесывать» поверхность планеты, совершая «прыжки» только в одном направлении, длиной примерно в тысячу километров.

Вода и только вода. На светлой — дневной — стороне планеты и на темной — ночной… Похоже, она вернулась в исходную точку. Развернувшись на девяносто градусов, она двинулась в направлении перпендикулярном прежнему.

Сколько все это длится? Годы? Миг?..

Но однажды, вынырнув из ничего, она увидела далеко под собой зеленое полотно суши. Нацелившись в сторону виднеющихся гор, она совершила очередной «прыжок», но, чуть не рассчитав, оказалась не возле, а внутри горы, в ее плотно спрессованном гранитном монолите.