Цветы на нашем пепле

– Да, – отозвался император. – Это дома расы ураний. Но мы не строим их. Они строятся сами. Эту технологию мы не переняли у вас, а разработали самостоятельно. Наши дома строятся сами.

– Это растения?

– Почти. Это колонии специальных организмов.

«Видимо, действительно, что-то вроде кораллов», – заключил Грег.

– Но живут они не сами по себе, – продолжал Лабастьер, – а соответственно нашим нуждам.

«И как, хотелось бы мне знать, я войду, в этот якобы город?» – подумал астронавт, однако император опередил его сомнения:

– Мой народ готовился к встрече. Мы убрали часть домов, проложив дорогу к тому месту, где ты остановишься. Ты сможешь пройти.

«Очень мило с вашей стороны», – подумал Грег.

Императорский флаер, облетев человека, оказался спереди.

– Следуй за мной, – скомандовал Лабастьер.

Повинуясь, Грег спросил:

– Это ваш единственный город?

– На Земле множество городов бабочек, – сухо отозвался Лабастьер.

– И все такие же?

– Нет, все они разные. Есть города на суше и под водой, города бабочек вида маака и города бабочек махаон. Все они различны и не похожи друг на друга. Столицы маака и махаон тебе еще предстоит посетить, так как мои подданные будут рады увидеть бескрылого предка. А это – единственный город третьего и самого малочисленного из возлюбленных моих народов, город бабочек ураний. Когда-то они жили в дуплах деревьев, отсюда и такая архитектура.

За разговором они подошли вплотную к первым «домам». Грег тем временем думал о том, что жилища этих существ и не должны походить на человеческие. Им не нужны лестницы и лифты, не нужны кухни и санузлы… Разве что спальни… Хотя, вообще-то, черт его знает, что им нужно.

Вблизи оказалось, что стволы «домов» не так уж тонки – метра три-четыре в диаметре, и раскачиваются под порывами ветра. Флаер императора двинулся вдоль этого частокола, и вскоре Грег, плетущийся за ним, увидел довольно широкую, метров десять шириной, щель между «домами». Он шагнул в нее вслед за флаером, и тут же, словно по команде, со всех сторон к ним устремились полчища человекобабочек.

Грег не сразу понял, откуда они взялись, пока не заметил, как на разной высоте на стволах «домов» словно бы лопаются какие-то пленки-мембраны, открывая выходы, из которых и вылетают бабочки, а отверстия тут же вновь затягиваются… Урании стаями кружились вокруг Грега, облаками нависали над ним, их тонкие голоса слились в сплошной гул…

– Мой народ с благоговением и уважением приветствует тебя, – пояснил император. – Они давно готовы к встрече с бескрылым предком и с нетерпением ожидали ее.

– Передай своему народу, что я польщен, – пробормотал Грег.

– Поздоровайся с ними, скажи им своё «хелоу», им это понравится.

– Хелоу! – рявкнул Грег и приветственно поднял руку.

Тут началось форменное столпотворение. Бабочки заворковали еще громче, и Грегу показалось, что в их интонациях он уловил нотки экзальтации, хотя, конечно, он мог и ошибаться. Но в том, что стайки крылатых существ заметались и завертелись вокруг него еще быстрее, он мог поклясться на что угодно.

– Хелоу – главное божество наших предков, – сообщил император. – По легенде он был бескрылым гигантом. Как ты. Я уже давно обещал своим подданным знакомство с ним.

«Вот же паразит, – подумал Грег. – Стрижет политический капитал, даже не скрывая этого. Ненавижу пиаровские технологии…»

Они двигались вперед, не замедляя хода, а любопытствующие бабочки проворно освобождали им путь. Грегу казалось, что он идет прорубленной в густом лесу просекой, вот только деревья тут были высотою до самых звезд.

Неожиданно «дома» расступились. Грег вышел на обширное открытое пространство и остановился, как вкопанный, увидев перед собой то, чего уж никак не ожидал увидеть.

– Это наша главная площадь, – сообщил император. – А это – твой временный дом. Мы построили его специально для тебя.

Посреди площади стояла хибара, представляювшая собой прихотливую помесь викторианского коттеджа, индейской хижины и пчелиного улья. Коттедж это приземистое строение напоминало формой: имелся и фронтон, и колонны, поддерживающие крышу, то и другое – белого цвета, и дверной проем. От хижины и улья в нем было то, что стены оказались не цельными, а шестиугольно-решетчатыми, светло-ореховыми. Белые детали напоминали мрамор, ореховые – дерево, но при ближайшем рассмотрении и то и другое оказалось чем-то вроде пластика.

«И что, в этой открытой беседочке мне и предстоит доживать остаток своих дней?» – с горечью подумал Грег, но тут же вспомнил, что император собирается познакомить его еще с какими-то столицами, а значит, тут он особенно не задержится.

– Войди, – предложил император. – Там тебя ждет пища.

Пробормотав проклятье, Грег наклонился и шагнул внутрь. Флаер императора влетел следом. Аскетичности убранства этого вигвама позавидовал бы любой буддийский монах. В полутьме единственной комнаты просто не было ничего вообще, кроме циновки на полу и двух овальных посудин возле нее – высокой и плоской. Грег в нерешительности остановился на пороге. Потом вошел.