Цветы на нашем пепле

– Бросьте, – не поверил ему король. – Такой способ покушения кажется мне слишком странным.

– Вы забыли, что обычным способом они на вас уже покушались, но это у них ничего не вышло, – не унимался Ракши.

– Может, они во власти т’анга? – предположил Лаан.

– Это больше похоже на правду, – кивнул Лабастьер, – однако я уже не ношу свой амулет, а описываемых вами чар счастья что-то не ощущаю.

– Да, – согласился Лаан. – Я тоже. Пожалуй, я сморозил глупость.

– Значит, так, – принял решение король. – Ракши, пусть твои бойцы остаются здесь в полной готовности и в случае чего прикроют нас. А ты и ты, Лаан, полетите со мной. Когда мы с Лааном опустимся, ты, Ракши, останешься в небе, в вертикальном охранении, чтобы отряд видел тебя.

– Ваше Величество, это безрассудство, – начал Ракши, но король, внезапно вспылив, рявкнул:

– Еще одно возражение – и я отстраню вас от должности! Что за мода пошла – перечить королю?! Безопасность – безопасностью, но не до абсурда же! Может, вы прикажете мне вообще не высовывать носа из дворца?

– Простите, Ваше Величество, – пробормотал Ракши. – Но я не приказываю, я только рекомендую…

– Прости и ты меня, – так же внезапно успокоившись, сказал Лабастьер. – Ты выполняешь свой долг, и выполняешь его безупречно. Действуй, как я сказал.

Ракши, обернулся к отряду:

– Оставаться здесь в полной готовности и прикрывать государя. К бою!

Гвардейцы спешились и, приняв позицию «с колена», выставили перед собой огнестрельные трубы. Лабастьер Шестой тем временем взмыл в воздух, Лаан и Ракши, тут же догнав, присоединились к нему, повиснув слева и справа. Набрав высоту, они достигли середины усыпанного коленопреклоненными аборигенами пустыря, после чего Лабастьер и Лаан опустились в самой их гуще. А Ракши остался тревожно кружить в небе.

В миг приземления Лабастьер ощутил чуть заметное оживление среди ближайших к нему бабочек и убедился тем самым, что они в сознании, что они слышат звук крыльев и, скорее всего, знают, кто к ним прибыл.

– Эй, вы, – сказал он негромко, но голос его прозвучал так отчетливо, словно расколол трещину в стеклянной тишине. – Я – король Безмятежной Лабастьер Шестой. Что за комедию вы тут разыгрываете?

– Это не комедия, Ваше Величество, – раздался где-то поблизости голос самца, но кто это произнес, понять было невозможно.

– Встань и назови себе, когда говоришь с королем! – возмутился Лаан, выдергивая из ножен свой костяной меч.

В нескольких шагах от них поднялся седой махаон.

– Меня зовут Байар, – отозвался он, смело посмотрев в глаза королю и презрительно усмехнувшись Лаану, а затем вновь опустился на колени и склонил голову.

– Если это не комедия, то что означает ваша поза, Байар? – стараясь говорить спокойно, спросил Лабастьер.

– Она означает, что наша жизнь полностью в вашей власти, и мы признаем ее во всем. Кроме одного. Мы готовы без малейшего сопротивления принять смерть от вашей руки, но мы никогда не будем жить по закону семейного квадрата.

Король огляделся. Маака и махаоны стояли плечом к плечу. Лабастьер взглянул на своих друзей и прочел в их лицах растерянность.

– Кто из вас может говорить со мной как старший? – спросил Лабастьер.

– Я, Ваше Величество, – отозвался все тот же голос.

– Вот что, милейший, – сказал король. – Встань и подними голову.

Махаон неторопливо выполнил приказ короля, а тот продолжал:

– Обсудим наши дела. Остальные, если им так нравится, пусть стоят так, как стоят, но если эту позу снова примешь ты, я выполню твое пожелание.

– Какое? – не понял махаон.

– Принять смерть от моей руки, – пояснил король.

– Понятно, – чуть заметно улыбнулся махаон.

– Как, ты сказал, тебя звать? Дент-Байар, я не ошибаюсь?

– Нет, Ваше Величество, вы не ошиблись. Только без приставки. Просто Байар.

– Следовательно, несмотря на возраст, вы никогда не были женаты. Вы со своей избранницей не нашли достойную пару маака, и ваш брак не состоялся? Потому ты и не желаешь признавать закон семейного квадрата?

– О, нет, Ваше Величество. Всё было не так. Я был влюблен в самку, которую звали Наан. Вы знали ее, она погибла в стычке с вашим отрядом. Она не желала жить семейным квадратом, а я боялся нарушать закон, потому мы и остались одинокими оба.

– Да, помню, что-то такое она говорила, – вмешался Лаан. – Костерила тебя почем зря. Говорила, что ты развратник и только и думаешь о том, как бы затащить в постель молодую маака.

– Это на нее похоже, – вновь чуть заметно улыбнулся Байар.

– Ты не был с ней согласен, почему же теперь ты принял ее сторону? – спросил король.

– Потому что я любил ее всю жизнь, но был слишком законопослушен, чтобы принять ее позицию. Но когда вы убили ее и ее соратников, применив запрещенное законом оружие, я понял, что должен продолжить ее борьбу.

– Здесь все население вашего города? – спросил Лабастьер, с отвращением делая ударение на последнем слове.

– Да, Ваше Величество. Однако называть наш поселок городом было прихотью Наан, и эту ее блажь поддерживают не все.

– Да нет, боюсь, дело здесь не в прихоти. Число жителей тут явно превышает установленную норму.